Отправлено: 27.02.07 14:04. Заголовок: К 90-летию Февральской "бескровной" революции 1917 года. (продолжение)
Приближается 90-летие Февральской "бескровной" революции вздыбившую Россию. Как это было на флоте ?
27 февраля 1917 г. - Телеграмма командира крейсера "АВРОРА" М.И. Никольского и. д. начальника 2-й бригады крейсеров Балтийского моря А.М. Пышнову о революционном выступлении команды крейсера.
При отводе с крейсера трёх подстрекателей толпы, задержанных в городе военным караулом, охранявшим завод, и содержащихся с полдня в судовом карцере по просьбе начальника караула, часть команды бросилась на бак к шканцам, крича "ура" и ругая караул команды. Приказания мои остановиться и отойти от борта и замолчать не были исполнены, и люди продолжали с криками бежать на шканцы. По нимбыло сделано несколько выстрелов из револьверов, и люди (кучка около 300 человек) разбежались; из них один матрос /упал/ на лёд. Вызванный наверх караул и команда поротно вышли быстро. Настроение нервное, пока спокойно, но ручаться не могу ни за что; всё зависит от хода событий в городе и появления в районе завода толпы. Вся охрана здешнего района уведена в более важные места. От намора получил устное приказание действовать как предписано долгом службы ввиду серьёзности положения и невозможности получения декректив от Гламора.
Каперанг Никольский
ЦГАВМФ, ф. р-92, оп. 1, д. 128, лл. 14 - 15
Телеграмма командующего флотом Балтийского моря А.И. Непенина командиру крейсера "АВРОРА" М.И. Никольскому .
Распоряжения ваши считаю правильными; воздержитесь по возможности от употребления оружия. Разъясните команде существующее положение вещей и что наша задача - боевая готовность, что у меня всё в полном порядке.
Отправлено: 10.06.12 19:22. Заголовок: Фёдор пишет: Февра..
Фёдор пишет:
цитата:
Февральская революция 1917-го года, может, за давностью лет, может, из-за последующих более трагических событий (Октябрьский переворот и гражданская война) вспоминается теперь не часто. Между тем эта «бескровная» революция, как её тогда называли, дорого обошлась стране, её армии и флоту. Особенно флоту – нигде ещё так ярко не проявлялось различие между «верхами» и «низами», и нигде доселе это различие не принимало форму кровавой вакханалии, фактически бойни.
Давно когда-то читал воспоминания это офицера РИА, а сегодня понадобилось кое-что обновить, и тут попался на глаза этот фрагмент: Декабрь 1914 года. Во временное исполнение должности начальника штаба бригады вступил я. Это исполнение должности продолжалось недолго - всего неделю, но за это время произошел случай, навсегда врезавшийся мне в память. Как то вечером, помнится - 7 декабря, из штаба корпуса был получен маленкий синий конверт за печатью, с надписью: "Начальнику 3-й бригады. В собственные руки". Я принял пакет от привезшего его офицера, пошел в комнату уже укладывавшегося спать ген. Волкобоя, передал его ему и ушел. Через несколько минут генерал меня позвал. Я застал его сидящим на кровати с полученной бумагой в руке и плачущим. Сквозь слезы он мне сказал: "Борис Николаевич, Россия погибла!". - "Что вы говорите, ваше превосходительство! Разве такие слова можно говорить своему подчиненному? Успокойтесь! В чем дело?". "Читайте сами!". Я взял листок и прочел "весьма секретное" сообщение о том, что запас снарядов легкой и горной артиллерии в России кончился, что работа наших артиллерийских заводов не может удовлетворить даже малой доли потребности армии, что заграничные заказы не могут прибыть ранее осени 1915 года. Поэтому предписывалось сократить до minimum'a артиллерийский огонь, так, чтобы в среднем каждая батарея производила не более одного выстрела в сутки! Одного выстрела! А у нас, в дни боев, батареи расходовали более, чем по тысяче снарядов! Смысл приказания был понятен - впредь воевать без артиллерии!! Там же говорилось и о недостатке винтовок... Я сразу и отчетливо понял весь ужас положения: в разгар небывалой войны Россия оказалась почти безоружной. Долго молчали. Волкобой всхлипывал. Наконец я стал говорить, что, конечно, это ужасно, но все же до гибели России далеко. Придется, вероятно, отходить, может быть даже проиграем войну, но чтобы Россия погибла, до этого еще очень далеко. Не следует преувеличивать... "Нет, Борис Николаевич, говорил Волкобой, вы этого не понимаете. Не немцы погубят Poccию, а "он", наш солдат, нам этого не простит. Нас офицеров всех зарежут; будет такая революция, какой еще мир не видал! Вы не знаете нашего мужика! Да и нельзя перенести этого ужаса (он показал на полученную бумагу)! Мы все погибнем в ужаснейшем бунте... России не будет!". Я не верил и старался, как мог, его успокоить. Это внешне мне удалось. Но с этого времени ген. Волкобой окончательно впал в пессимизм. Прошли года... И сколько раз вспоминал я этот разговор и удивлялся пророческим словам Петра Мироновича. Он несомненно нутром своим чувствовал то, что громадному большинству не было еще видно и понятно... В душе каждого, не только солдата, но и офицера, постепенно накапливалось слишком много разочарований. При этом, выводом из всей совокупности массы разнообразных впечатлений являлась даже не мысль, а чувство, что не плохие качества солдат и строевых офицеров и не особая доблесть врага наносят нам поражения или ограничивают наши успехи, а ошибки, неуменье и нечестность верхов.
Отправлено: 13.06.12 05:38. Заголовок: Фёдор пишет: В цел..
Фёдор пишет:
цитата:
В целом же можно говорить, что события развивались действительно стихийно и «революцией» никто не руководил.
Б.Бьеркелунд писал об организации эсерами "эксцессов" в Гельсингфорсе. Понятно, что никаких запротоколированных признаний у него нет, но зато у него была возможность расспросить самих "революционных" матросов 1917 г., которой лишены мы.
Бьеркелунд ("Первые дни революции в Балтийском флоте"): "Я посвятил много труда выяснению этого вопроса, вёл много бесед с матросами уже значительно позже «медовых дней» революции, когда отношения их к происходящему «углублению революции» становились отрицательными. Я выяснил следующее:
Социал-революционеры, кроме своей основной боевой организации (террор), имели ещё военную организацию, занимавшуюся устройством ячеек в воинских частях и во флоте. Учитывая, что доминирующее большинство во-еннослужащих было из крестьян, можно допустить, что деятельность их могла иметь успех. Из разговоров с матросами я узнал, что на миноносцах эсеровских организаций не было, а имелись они главным образом на линей-ных кораблях. Количественно они были немногочисленны и раздулись и выросли после революции, но роль, ими сыгранная, была значительна. Они взяли инициативу в свои руки и, оставаясь анонимными, оказались хозяевами положения, чему способствовала инертность и растерянность как масс, так и начальства.
Убийство командного состава входило в планы эсеров, поэтому, как только стало известно о государственном перевороте, представители их на флоте немедленно занялись «ликвидацией холопов царизма». Социал-революционнные ячейки во флоте были довоенного происхождения и сохранились лучше армейских, так как флот не имел таких потерь, как армия.
В связи с этим ссылаюсь на слова Лебедева: Видный член боевой организации социал-революционеров Лебедев после революции вернулся в Россию и был назначен товарищем Морского министра. На митинге в апреле 1917 года в Александринском театре он рассказывал, каким образом его партия достигла того, что матросы флота оказались верными слугами партии. Далее он разъяснил, что сделано это было не в самой России, а заграницей, трудами революционных эмигрантов. Лебедев в своей речи указал, что его партия, понимая значение вооружённой силы, стремилась подчинить ее своему влиянию. Это касалось прежде всего флота. Корабли, в одиночном порядке и эскадрами ходя в заграничное плавание, посещали иностранные порты, где было легко вести пропаганду среди команды и снабжать ее революционной литературой, которую она проносила на корабли для дальнейшего распростра-нения.
Я это испытал на личном опыте. В бытность мою в Копенгагене в 1913 году кадетом 4-ой роты Морского Корпуса, я был спущен на берег с крейсера «Россия», где я проходил учебное плавание, вместе с группой моих товарищей. Мы встретили таких пропагандистов. Это были два русских еврея и какая-то девушка, которые, приняв нас по форме за матросов, повели беседу пропагандного характера. Среди нас был кадет Карцев, который, сделав нам знак молчать, стал якобы с интересом расспрашивать, кто такие эти люди, чем мы можем им быть полезными. На это они нам объяснили, что они русские революционеры и желают добра русскому народу и освобождения его от царизма. Помочь им в их деятельности является нашим долгом, как сыновей русского народа. Было бы хорошо, если бы мы могли взять на корабль некоторое количество литературы, — «умных книжек», которые мы прочитали бы сами и передали товарищам. Карцев выразил полное согласие, но высказал в сомнение, удобно ли при людях на улице передавать эту литературу и не лучше ли это сделать в порту, на молу, на что агитаторы согласились. Когда мы пришли в порт и были уже недалеко от наших шлюпок, Карцев набросился на агитаторов и крикнул нам: «Держите их и тащите на шлюпку». Мы кинулись ему на помощь, но в этот момент откуда-то выскочили человек шесть мужчин и стали избивать нас кулаками; началась драка, на которую прибежал датский полицейский. Тогда наши антагонисты пустились наутёк и скрылись за штабелями товаров. Мы пострадали в этой драке не сильно, но бедному Карцеву сильно разбили лицо, и он с неделю пролежал на корабле в лазарете.
Возвращаюсь к рассказу Лебедева. Особенно кипучей была пропагандная работа в период 1909-1913 годов. «Во флоте нам нужно было только нажать кнопку, чтобы там, где нам было нужно, поднять восстание». Все восстания, происходившие на флоте, устраивались социал-революционерами. Это они в 1905 году провели восстание на «Потемкине» и «Очакове», в 1907 году, во Владивостоке, — на миноносце «Скорый», в 1906 г. — в Свеаборге, Кронштадте и на «Памяти Азова»; ими же было организовано неудавшееся восстание в 1912 году на Черноморском флоте и, наконец, тоже неудавшееся, осенью 1915 г. на л/к «Гангут».
Подтверждение этому я слышал тогда же от начальника жандармерии Свеаборга полковника Николаева, отца моего товарища. «Все восстания и беспорядки на флоте делают социал-революционеры и никто другой», сказал он мне в разговоре о волнениях на «Гангуте»".
Пост N: 843
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Рейтинг:
10
Фото:
Отправлено: 15.06.12 16:10. Заголовок: Автроилъ пишет: А т..
Автроилъ пишет:
цитата:
А те, кто застрелился в эти дни, они как?
Вопрос спорный. Во-первых, мы говорим о тех кто быд УБИТ матросами. Во-вторых, как определить причину самоубийства? Если по резултатам расследования становилось понятно, что причина "романтическая", то это всем понятно. А если вообще человек не оставил записки о причинах такого поступка? Как мы можем утверждать, что его смерть есть ПРЯМОЕ следствие Февралских событий? Такие вот мысли...
Б.Бьеркелунд писал об организации эсерами "эксцессов" в Гельсингфорсе. Понятно, что никаких запротоколированных признаний у него нет, но зато у него была возможность расспросить самих "революционных" матросов 1917 г., которой лишены мы.
Бьеркелунда читал. Всё-таки полностью доверять эмигрантам нельзя, т.к. любили они задним числом, много лет спустя, допридумывать то, на что в 17-м не обращали внимания, особенно это касается политики. Всё-таки мне видится всё это так, как писал - не чувствуется чёткого руководства восставшими, хотя, безусловно, эсеры и анархисты старались.
Отправлено: 19.06.12 07:10. Заголовок: Фёдор пишет: Бьерке..
Фёдор пишет:
цитата:
Бьеркелунда читал. Всё-таки полностью доверять эмигрантам нельзя, т.к. любили они задним числом, много лет спустя, допридумывать то, на что в 17-м не обращали внимания, особенно это касается политики. Всё-таки мне видится всё это так, как писал - не чувствуется чёткого руководства восставшими, хотя, безусловно, эсеры и анархисты старались.
Что значит, полностью-не полностью? На этом Бьеркелунд построил свою статью. Или мы доверяем, или вся статья идет в топку. То, как заботливо относился Бьеркелунд к фактам, видно по мартирологу, им собранному, достаточно полному. Да, там есть один мелкий ляп - записывает в погибшие в Кронштадте А. Д. Сапсая - но любителем солгать его еще никто не объявлял...
Эмиграция, конечно, была разная. Допридумывать больше свойственно политизированным источникам, каким была, безусловно, социалистическая пропаганда в лице ее агентов. Версия о стихийном взыве недовольства "пролетариата" против "буржуазии", который задним числом возглавили социалисты -- как раз то что они старались внушить.
Если вернуться к восстанию на броненосце "Потемкин" (1905), по Б., тоже организованному эсерами, то даже в воспоминаниях участников, прошедшие цензуру, -- можно прослушать в голосовой записи самих участников: http://reportage.su/year/1905 "Участники восстания 1905 года на броненосце Потёмкин вспоминают"
даже там промелькнуло что-то вроде: "Весь Черноморский флот готовился восстать" (Сам по себе? Каждая команда, сама по себе, одновременно пришла к этому решению?)
«Все восстания и беспорядки на флоте делают социал-революционеры и никто другой», сказал он мне в разговоре о волнениях на «Гангуте»".
Беспорядки на ЛК "Гангут", как известно, были "сделаны" на 90% командиром корабля в компании со своим старшим офицером и ревизором. Так они оказывается были социал-революцинерами??
Отправлено: 19.06.12 09:23. Заголовок: imyarek пишет: Что ..
imyarek пишет:
цитата:
Что значит, полностью-не полностью? На этом Бьеркелунд построил свою статью. Или мы доверяем, или вся статья идет в топку.
Посыл ошибочный. Статья содержит определённую фактологию по событиям февраля 17 года и выдвигает некоторую версию. Мы можем принимать, проверять, уточнять фактологию, но при этом совершенно не соглашаться с его версией. Это нормально. Решающая роль военной организации партии С-Р в указанных событиях - это всего лишь версия автора, которая построена на предположениях и его личной уверенности. Никаких реальных фактов в подтверждение этой версии (кроме того, что эсеры вели работу на флоте) не приведено.
Тоже можно оспорить. Я уже где-то писал, что раскачивали лодку все (какая разница в большёй или меньшей степени?). Фрондировать было даже модно. Аналог можно найти среди фигурантов нынешней «норковой революции».
"Посыл ошибочный" - это касалось тезиса, что статью надо либо принимать целиком, либо в топку. Я полагаю, что в работах меморийного характера всегда надо отделять факты и версии. Факты (то, что сам видел или слышал) - есть факты, а версии или гипотезы, выдвинутые автором - это вещь дискуссионная.
Пост N: 866
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Рейтинг:
11
Фото:
Отправлено: 22.08.12 20:47. Заголовок: Американские "др..
Американские "друзья" предложили написать статью о феврале 1917-го на Балтике. Предлагаю для обсуждения форумчан русский вариант статьи. Статья очень сжатая, многое пришлось опустить, но, тем не менее... Ошибки могут иметь место (орфографические). Также могу сообщить, что многие моменты пришлось опустить, особенно те, что касаются офицеров-адмиралтейцев.
Для дальнейшего развития краёне нужна крикиа!
ФЁДОР САБЕРОВ (tehnoprapor@rambler.ru) Февральская революция 1917 года на Балтийском флоте. К вопросу о матросских самосудах
События Февральской революции 1917 г. на Балтийском флоте происходили на фоне стихийных расправ матросов над своими офицерами. Как отмечает М.Елизаров, эти убийства в значительной степени повлияли на радикализацию обстановки в стране и развязывание гражданской войны. Матросские самосуды никогда не были расследованы, никто не был осуждён за эти преступления. В литературе советского периода события тех дней подробно не освещались, причины и оценки произошедшего были идеологизированы. Появившиеся после гражданской войны в белоэмигрантской печати отдельные публикации на тему самосудов также несли печать идеологии, только «белой». Среди офицеров-эмигрантов стало главенствовать мнение, что убийства офицеров были заранее спланированы и будто бы проводились по заранее составленным спискам; высказывались также версии о причастности к эксцессам германской разведки. Советские же историки чаще всего прибегали к версии о справедливом матросском гневе, направленном против «монархистов-реакционеров», против офицеров – сторонников «палочной» дисциплины. Современные российские историки поддерживают эмигрантскую версию, добавляя, что в действиях матросской массы присутствовал элемент уголовного, люмпен-криминального свойства. При описании событий называются различные цифры погибших, причём заметна тенденция к их завышению. Сколько же в действительности в те дни погибли флотских офицеров? При выяснении окончательной цифры потерь были изучены не только открытые источники, главным образом, мемуарного характера, но, в основном, архивные материалы. Были изучены все приказы Армии и Флоту за 1917 г. об исключении из службы умерших и погибших офицеров, их послужные списки, вахтенные журналы кораблей, на которых они служили. Ввиду того, что все офицеры. Убитые матросами в период февральско-мартовских событий исключались из службы с формулировкой «умерший», их непросто выделить из общей массы умерших от болезней или от полученных на войне ран других офицеров. Это часто вводит в заблуждение исследователей, объявляющих «жертвами революции» тех офицеров, кто умер совершенно по другим причинам. К сожалению, ошибки содержатся и в мемуарах современников тех событий, что увеличивает путаницу. При установлении числа погибших в те дни необходимо хотя бы кратко описать и обстоятельства их гибели в каждом конкретном случае. Февральская революция 1917 г. В России началась, как известно, со стихийных демонстраций в столичном Петрограде, переросших в массовые беспорядки с погромами полицейских участков. Резервные пехотные части, расквартированные в городе, активно продержали демонстрантов. Балтийский же флот несколько дней оставался в стороне от происходящих событий, так как основные военно-морские базы находились в Кронштадте, Гельстнгфорсе (Хельсинки, Финляндия) и Ревеле (Таллинн, Эстония). Удалённость баз от столицы позволяло командование флота скрывать информацию о происходящем. В самом Петрограде находились военно-морские учебные заведения, Морское министерство, Главный морской штаб и Генеральный морской штаб, Гвардейский экипаж и 2-й Балтийский флотский экипаж (занимался обучением новобранцев). Из крупных кораблей в Петрограде был только крейсер 1 ранга «Аврора», проходивший срочный ремонт на Франко-Русском заводе. На нём и пролилась первая кровь. Командир корабля капитан 1 ранга М.Никольский и старший офицер крейсера, старший лейтенант П.Огранович были сторонниками жёсткой дисциплины, чем заслужили нелюбовь команды и даже офицеров. М.Никольский считал, что на крейсере действует законспирированная ячейка большевиков, о чём докладывал командованию (1). Недовольство матросов усилилось и в связи с длительной стоянкой в Петрограде (с октября 1916 г.), где матросы имели возможность контактировать с революционерами-агитаторами и получать нелегальную литературу. Фатальной ошибкой было решение М.Никольского разместить в корабельном карцере трёх агитаторов-рабочих, арестованных охраной завода утром 27 февраля 1917 г. Узнав об этом, матросы пришли в волнение. Вечером того же дня командир роты, охранявшей завод, решил увести роту с завода, так как уже не мог ручаться за надёжность солдат. Командир «Авроры» решил убрать арестованных с корабля, передав их уходящей роте. В момент вывода арестованных на верхней палубе корабля собралось около трёхсот матросов, которые стали требовать освободить рабочих. М.Никольский и старший офицер П.Огранович пытались призвать команду к порядку, требуя покинуть палубу. Матросы не подчинялись. Воспользовавшись ситуацией, один из арестованных сумел убежать. Тогда Никольский и Огранович стали стрелять по толпе из револьверов. Трое матросов получили ранения, несколько человек, убегая в паники, упали на лёд. Порядок временно был восстановлен. О случившемся Никольский доложил командованию в Гелсингфорс (2). В ту же ночь он получил ответную телеграмму от командующего флотом вице-адмирала А.Непенина, в которой тот одобрил принятые меры, но просил воздержаться от использования оружия (3). В это время в матросских кубриках «Авроры» зрел бунт. Матросы решил напасть на офицеров вовремя вечерней молитвы, неожиданно выключив освещение, когда офицеры должны стоять впереди всей команды. Однако офицеры в этот раз встали позади матросов и задуманное нападение сорвалось. Ночью в госпитале умер один из раненных командиров матросов (П.Остапенко), о чём команде стало известно. Утром следующего дня, 28 февраля 1917 г., на неохраняемый завод проникла большая толпа демонстрантов. Матросы крейсера сами стали звать их на корабль, демонстранты же звали матросов иди в город. . М.Николский вышел на верхнюю палубу и сообщил, что не будет препятствовать команде и все желающие могут уйти с рабочими, после чего ушёл в свою каюту (4). Осмелев, матросы и рабочие захватили корабль, из корабельного арсенала команда разобрала винтовки. Офицеры крейсера без сопротивления отдали свои револьверы. В этот момент стали раздаваться угрозы в адрес командира, некоторые требовали расправы над ним. М.Никольского и старшего офицера П.Ограновича вывели на палубу, решив отвести их в Таврический дворец, где размещался импровизированный штаб восставших горожан. Выведя офицеров на берег, команда потребовала от командира возглавить колонну, взяв в руки красный флаг, но тот отказался. Неожиданно кто-то ударил П.Ограновича штыком в шею, и тот упал раненным. Зетем матрос Николай Брагин выстрелил из винтовки в голову своему командиру, убив его на месте. После этого команда ушла в город, оставив на снегу труп Никольского и раненного Ограновича. На крейсере был также жестоко избит кочегарный кондуктор (уорент-офицер) Л.Ордин, нелюбимый командой. В командование крейсером вступил лейтенант Н.Никонов, который сообщил командующему флотом: «Доношу, что сего 28 февраля около 9 час. вооружённая толпа рабочих ворвалась на крейсер, отобрала оружие, пулемёты, револьверы и заставила команду вопреки желанию присоединиться к толпе. Убит на берегу толпой командир капитан 1 ранга Никольский, ранен старлейт Огранович, кондуктор Ордин…» (5). Таким образом, крейсер «Аврора» оказался первым боевым кораблём, присоединившемся к восстанию, на нём пролилась первая кровь – матроса и офицера. Служивший в Гельсингфорсе капитан 2 ранга Г.Грапф так описал сообщение о бунте на «Авроре»: «Пришло также известие, что на крейсере «Аврора», стоявшем в Неве, был убит командир - капитан 1 ранга М. И. Никольский, пытавшийся не пустить к себе на крейсер банду неизвестных подозрительных лиц. Со старшим офицером он вышел ей навстречу и загородил собою путь. Его тут же убили и ворвались на крейсер» (6). На следующий день, 1 марта 1917 г., в Петрограде погиб ещё один морской офицер, генерал-майор А.Гирс, командовавший 2-м Балтийским флотским экипажем. Надо отметить, что эта часть считалась надёжной, так как в ней обучали молодых матросов, недавно призванных на службу и не успевших познакомиться с революционными идеями (от старослужащих матросов или рабочих-агитаторов). Однако генерал Гирс предпочёл не вступать в открытое противостояние с восставшим населением, вероятно, из гуманного соображения избежать кровопролития. Более того, днём 28 февраля 1917 г. он вышел на демонстрацию во главе своих матросов. Вот что вспоминал впоследствии в эмиграции мичман Б. Бьeркелунд: "Впереди шел генерал-майор Гирс, украшенный громадным красным бантом с розеткой... Гирса я видел последний раз в жизни. Ночью матросы подняли его из кровати и под предлогом, что команда хочет с ним говорить, вывели его на двор и расстреляли у поленницы дров, где его подобрали утром с двадцати двумя пулями в теле и разбитым прикладом лицом..." (7). Других свидетельств гибели генерала А.Гирса, в том числе архивных, до настоящего времени обнаружить не удалось. Таким образом, в Петрограде в дни Февральской революции погибли 2 морских офицера. При разоружении солдатами Морского училища был избит его директор вице-адмирал В.Карцев, но более никто не пострадал. Не был арестован, как многие другие царские министры, морской министр адмирал И.Григорович, хотя он был известен как верный приверженец монархии. Не были арестованы и другие высшие морские офицеры, служившие в столице, даже члены семьи Романовых. Совершенно по-другому Февральская революция прошла в Кронштадте.
Город-порт Кронштадт, расположенный на острове Котлин в Финском заливе, был связан с Петроградом только водным путём – летом, зимой же в столицу можно было попасть на санях по льду замерзшего залива. В года первой мировой войны Кронштадт являлся тыловой базой Балтийского флота. В нём находились различные учебные подразделения, готовившие унтер-офицеров и матросов по специальностям, Морское инженерное училище, множество учебных и вспомогательных кораблей, а также морской судоремонтный завод. Вся власть в городе принадлежала военному губернатору адмиралу Р.Вирену, вникавшему во все мелочи как военной, так и гражданской жизни города. Будучи сторонником жесткой дисциплины, адмирал Р.Вирен заслужил неприязненное отношение не только со стороны простых матросов, но и офицеров. Среди последних в городе служило много так называемых «офицеров по адмиралтейству», то есть тех, кто не имел военно-морского образования и перешел на флот из сухопутных частей, или был призван из запаса, будучи моряком торгового флота. Также было много людей, по возрасту или по деловым качествам ушедших с действующего флота и стремившихся осесть на берегу. Этих офицеров использовали в учебных частях для обучения матросов специальности и занятий строевой подготовкой. На фоне жёсткого правления адмирала Вирена методы обучения в частях гарнизона вполне можно назвать «муштрой». Кронштадт также являлся местом, куда с действующего флота списывались за различные дисциплинарные проступки матросы, которых называли «штрафованные». Такие матросы направлялись в 1-й Балтийский флотский экипаж, командиром которого был генерал-майор Н.Стронский, разделявший взгляды адмирала Вирена в вопросах поддержания дисциплины. Близость к столице с её революционерами-агитаторами, общение с революционно настроенными рабочими Морского завода подогревало матросскую массу. Сам адмирал Вирен предчувствовал надвигающиеся события; в частном письме от 15 сентября 1916 года он писал: «Вчера я посетил крейсер «Диана». На приветствие команда отвечала по-казенному, с плохо скрытой враждебностью. Я всматривался в лица матросов, говорил с некоторыми по-отечески; или это бред уставших нервов старого морского волка, или я присутствовал на вражеском крейсере, такое впечатление у меня оставил этот кошмарный смотр» (8). Естественно, что сведения о начавшихся в Петрограде беспорядках доходили и до Кронштадта, где рабочие тоже стали бастовать, как и их товарищи в столице. Несмотря на все усилия военных властей скрыть происходящее в столице (не было издано ни одного приказа, разъясняющего положение в стране), все новости быстро становились достоянием матросов и рабочих. Уже в 11-м часу вечера матросы Учебно-минного отряда вышли с оркестром на улицы. «Захватив винтовки, матросы вырвались на улицу, где встретились с солдатами 3-го Кронштадтского крепостного полка. Вместе подошли к воротам 1-го Балтийского экипажа и дружным напором сорвали их с петель. К восставшим сразу же присоединились моряки переходящей роты — той самой, где были собраны наиболее «неблагонадежные» нижние чины. Их примеру последовал и весь экипаж. Офицеры были немедленно арестованы» (9). Стоявшие в гаванях корабли, словно по заранее условленному сигналу, зажгли на клотиках красные огни и, арестовав свих офицеров, присоединились к мятежникам. События развивались стихийно, город погружался в пучину анархии. Как и в Петрограде, началась охота на городовых, полицейский участок на Николаевском проспекте взяли штурмом и подожгли. В Морском манеже начался митинг, на котором выбирали делегатов в только что образованный Петроградский Совет. Офицеров, пытавшихся воспрепятствовать выдаче оружия и уходу команд в город, тут же убивали. Вероятно, так погибли офицеры, служившие в учебных частях: полковник А.Павлов, капитаны М.Беляев, В.Романов и П.Нелидов, подпоручики Я.Софронов, М.Ромашев и Н.Борковский, подполковник В.Горский, прапорщики О.Кирстейн, Я.Озолин и А.Матси. В послужных списках этих офицеров имеются записи, сделанные почему-то синим карандашом: «Умер в революцию». Флотские офицеры-эмигранты, оставившие свои воспоминания о тех днях, обходят стороной обстоятельства гибели этих людей, видимо, в силу сложившегося на флоте презрительно-снисходительного отношения «настоящих», корабельных офицеров к офицерам-«адмиралтейцам». Зато бывший «штрафованный» матрос В.Ховрин, посланный «на исправление» в 1-й Балтийский экипаж, отозвался об офицерах так: «Ротный командир ничем не отличался от своих коллег-офицеров в жестокости и самодурстве… Ненавидели экипажных офицеров люто. И стоит ли удивляться тому, что во время Февральской революции Стронского и других ротных командиров восставшие застрелили в первую очередь» (10). Рассказывая о командире экипажа Н.Стронском автор не жалеет мрачных красок: «Этот вообще не признавал иной меры наказания, кроме тридцати суток карцера. При обходе экипажа он вслушивался в доклады командиров лишь краем уха и почти каждый раз изрекал: - Тридцать суток!» (11). Командира своей роты подпоручика Я.Софронова, выслужившего офицерские погоны многолетней службой, героя русско-японской войны 1904-1905 г.г., автор мемуаров называет «непроходимо глупым». Помимо указанных офицеров, был убит и молодой мичман Б.Втсковатов, окончивший Морское училище в июне 1915 г. и служивший в Гельсингфорсе на линкоре «Император Павел I». По сложившейся флотской традиции молодых офицеров на зимний период направляли для обучения новобранцев; мичман Висковатов прибыл в Кронштадт 15 декабря 1916 г., и через 2.5 месяца погиб. В его послужном списке тоже имеется запись: «Умер в революцию». Удалось обнаружить короткое упоминание о его гибели: «Гауптвахту, где сидели арестованные, охранял караул под командой молодого мичмана. Толпа подошла к гауптвахте, требуя освободить арестованных. Мичман ответил, что такого распоряжения не имеет и сделать этого не может. Тогда его убили». Мы полагаем, что речь идет о мичмане Б.Висковатове, так как среди погибших в Кронштадте офицеров числится всего один мичман. (12). Были убиты адмирал Р.Вирен, генерал-майор Н.Стронский и контр-адмирал А.Бутаков, начальник штаба Кронштадтского порта. Уже знакомый нам матрос Н.Ховрин описывает это так: «Поздно ночью матросы выволокли из дома насмерть перепуганного Вирена. Его отвели на Якорную площадь, где собрались тысячи людей. Некоторые предлагали судить его. Но ненависть к жестокому адмиралу была слишком велика. Народ требовал: «Смерть тирану!» Вирена тут же застрелили, труп сбросили в овраг» (13). Представитель другой стороны конфликта, офицера Г.Граф более драматически, с яркими подробностями, хотя сам в тот момент служил в Гельсингфорсе и событиях в Кронштадте знал лишь с чужих слов: « Когда толпа подошла к дому главного командира, адмирал Вирен, услышав шум и крик, сам открыл дверь, однако оставив ее на цепочке. Увидев матросов, он стремительно распахнул ее настежь и громко крикнул: «Что нужно?!» Матросы, еще так недавно трепетавшие при звуке его голоса, и теперь сразу притихли и растерялись. Только когда из задних рядов послышались единичные выкрики: «Тебя надо, кровопийца, вот кого нам надо», — толпа опять взволновалась, заревела и, бросившись на адмирала, стащила его полуодетым вниз и поволокла по улицам. Матросы улюлюкали, подбегали к Вирену, плевали ему в лицо… Толпа была одета в самые фантастические костюмы: кто — в вывернутых шерстью наружу полушубках, кто — в офицерских пальто, кто — с саблями, кто — в арестантских халатах, и так далее…. Посреди этой толпы шел адмирал. Он был весь в крови. Искалеченный, еле передвигая ноги, то и дело падая, медленно двигался мученик навстречу лютой смерти. Из его груди не вырывалось ни одного стона, что приводило толпу в еще большее бешенство. Ее вой напоминал собой вой шакалов, чувствующих близкую добычу... Пресытившись терзанием жертвы, палачи окончательно добили ее на Якорной площади, а тело сбросили в овраг. Там оно лежало долгое время, так как его было запрещено хоронить… На следующий день, рано утром, был арестован и начальник штаба порта контр-адмирал А. Г. Бутаков… На двукратное предложение матросов признать новую власть адмирал, не задумываясь ни на одно мгновение, ответил: «Я присягал государю и ему никогда не изменю, не то что вы, негодяи!» После этого его приговорили к смерти и расстреляли у памятника адмиралу Макарову. Первый залп был неудачен, и у адмирала оказалась простреленной только фуражка. Тогда, еще раз подтвердив свою верность государю, адмирал спокойно приказал стрелять снова, но целиться уже как следует... Очень зверски также был убит … генерал-майор Н. В. Стронский, нелюбимый матросами за свою требовательность» (14). Однако вдова адмирал Вирена, Надежда Вирен, не согласилась с Г.Графом в такой трактовке событий и даже писала ему, требуя внести поправки при последующих переизданиях своей книги: «Итак, вся ночь на 1-е марта прошла без эксцессов, а утром, в шестом часу морская команда подошла к дому главного командира, прося разбудить его и выйти к ним… Одев пальто и фуражку, в перчатках, он вышел на улицу, поздоровался с командой, и те ответили ему по уставу, титулуя его «Ваше Высокопревосходительство». Затем команда его окружила, и все вместе, скорым шагом, пошли по направлению Морского собора… муж что-то говорил команде и большинство его слушали, как вдруг раздались два выстрела и он упал, раненный ими в спину… не правильно описание, что толпа бросилась на адмирала, стащив его полуодетым вниз и поволокла по улицам». (15). Служивший на флотилии Северного Ледовитого океана капитан 2-го ранга Ф.Рейнгард вспоминал: «…вернулся из отпуска мой товарищ, капитан II ранга Лютер. Он видел всю революцию в Петербурге и рассказывал мне… Начальника штаба контр-адмирала Бутакова толпа матросов повела на убийство к экипажу. За ним следовал его сын — гардемарин Морского корпуса. Привели туда, адмирала поставили к стенке и начали стрелять. Первыми выстрелами его ранили. Тогда адмирал, погрозив пальцем, сказал: — Плохо стреляете. Вам немцев не победить. Следующим выстрелом адмирал был убит. Всю эту картину видел его сын. Какое впечатление произвело это на юношу!» (16). Здесь мы видим рассказ о событиях человека, служившим на Севере, со слов другого, бывшего в те дни в Петрограде и, очевидно, тоже рассказывающего с чужих слов. При таких обстоятельствах неточности, искажения и ошибки в трактовке событий неизбежны. Как бы там ни было, мы можем утверждать, что адмирал Вирен со своими товарищами действительно был убит толпой на Якорной площади, близ величественного Морского собора, а тела убитых были брошены в Доковый овраг. Среди корабельных офицеров в Кронштадте одним из первых был убит старший лейтенант Н.Ивков, командир учебного судна «Африка» и начальник Водолазной школы. По словам Г.Графа, «команда живым спустила под лёд» (17). Однако при изучении вахтенного журнала «Африки» видно, что Н.Ивков был убит девятью винтовочными выстрелами в спину за то, отказался выдать матросам оружие из корабельного арсенала (18). Был убит и командир учебного судна «Верный» капитан 2-го ранга А.Басов. Обстоятельства его смерти долгое время были не известны. Так как вахтенный журнал корабля не сохранился. Вместо него в архиве имеется такой документ: «Вахтенный журнал УС «Верный» с записями с 1 января 1917 г. по 4 марта 1917 г. сожжен во время революции, о чем составлен соответствующий акт от 4 марта 1917 г.» (19). После сожжения прежнего был заведён новый вахтенный журнал, в котором одной из первых записей было: «8 марта, среда. Сего числа составлена опись собственных вещей бывшего командира капитана 2 ранга Басова, которые переданы под расписку жене его З.Басовой» (20.). Мемуаристы упоминали о гибели А.Басова, участника обороны Порт-Артура в русско-японскую войну, лишь вскользь. Однако удалось обнаружить документ, составленный председателем судового комитета Соколовым 17 апреля 1917 г.: «Командир учебного судна "Верный" капитан 2 ранга Александр Матвеевич Басов был арестован командой учебного судна 1-го марта и отведен в следственную тюрьму, того же числа около 11 часов вечера был кем-то освобожден и приведен к учебному судну под конвоем неизвестной части, на вопрос конвоя нужен ли командир команде, последовал ответ "не нужен". На обратном пути в тюрьму был расстрелян тем же конвоем». (21). Как просто была решена судьба человека! В описании мемуаристов обстоятельств гибели капитана 1-го ранга Н.Повалишина, командира учебного судна «Император Александр II», мы вновь находим разночтения. Так, Ф.Рейнгард описывает момент сложения полномочий контр-адмиралом Одинцовым по требованию восставших матросов и реакцию на это Н.Повалишина: «Матросы выбрали начальником отряда лейтенанта Мартино, и Одинцов сдавал ему должность… капитан I ранга Повалишин, узнав об этом, крикнул Одинцову: - Ваше превосходительство, что делаете?! Присяге изменяете! - Матросы начали бить его прикладами и скинули с корабля на лед. Повалишин кричал: - Ваше превосходительство, еще не поздно, опомнитесь! Тогда его убили» (22). Г.Нраф упомянул об этом случае коротко: «капитан 1 ранга Н. И. Повалишин был убит на льду, когда он, видя, что ему неизбежно грозит смерть, хотел скрыться от преследователей. Его заметили и тут же расстреляли» (23). Общим в этих описаниях является факт убийства Повалишина на льду замёрзшего залива, остальные сведения противоречат друг другу. В связи с тем, что ва вахтенном журнале корабля в дни революции записи не велись, эти свидетельства остаются единственным источником информации. Например, только у Г.Графа мы находим описание последних минут начальника Учебно-минного отряда контр-адмирала Н.Рейна, убитого уже в тюрьме: «Когда вызвали адмирала Рейна, старого Георгиевского кавалера, он спокойно простился со всеми и сказал, что идет на смерть. Действительно, через несколько минут его уже расстреляли. Во время расстрела его хладнокровие поразило даже самих убийц. На его гордом, красивом лице при виде заряжаемых винтовок мелькнула только презрительная усмешка...» (24). Других достоверных источников об этом случае не обнаружено. В ночь на 1 марта 1917 г. были убиты также начальник школы юнг капитан 1-го ранга К.Степанов, помощник начальника Машинной школы капитан 1-го ранга Г.Пекарский, старший офицер транспорта «Океан» капитан 2-го ранга В.Сохачевский, помощник главного минера порта старший лейтенант В.Будкевич, инженер-механик старший лейтенант В.Баллас, старший механик учебного судна «Рында». Обстоятельства их смерти остаются неизвестными. Лишь у последнего в послужном списке сделана запись «Умерший» и имеется свидетельство о смерти, выданное Кронштадтским Советом матросских и солдатских депутатов. Вахтенные журналы «Океана» и «Рынды» не содержат никаких записей за 1 марта; канцелярии береговых учреждений в дни революции также никаких записей не вели. Уже утром 1 марта Кронштадт был полностью в руках восставших, всякая связь с командование флота в Гельсингфорсе и морским министерством в Петрограде надолго прервалась. Даже после того, как власть в стране взяло Временное правительство и относительный порядок на флоте был восстановлен, Кронштадт оставался неконтролируемым вплоть до октябрьского переворота 1917 г. Получить достоверную информацию о событиях 1 марта морское начальство не могло долгое время, т.к. большинство офицеров в Кронштадте были арестованы (до 300 человек), многие из них оставались в заключении ещё в июлей 1917 г. (25). Вообще последняя телеграмма из Кронштадта была отправлена комендантом крепости вице-адмиралом А.Курошем утром 1 марта, когда шли аресты и убийства офицеров, штурмы полицейских участков; содержание её говорит о том, что Курош плохо знал ситуацию в городе: «Вечером 28 февраля начались беспорядки в береговых командах флота и в некоторых сухопутных частях. Части ходят по улицам с музыкой. Принимать меры к усмирению с тем составом, который имеется в гарнизоне, не нахожу возможным, так как не могу ручаться ни за одну часть». (26). Из-за отсутствия информации командованию долго не удавалось установить фамилии убитых офицеров, поэтому приказы об исключения из службы погибших в Кронштадте стали выходить только в мае-июне 1917 г., по мере поступления сведений. Неизбежно возникала путаница, которая ставит в тупик сегодняшних историков. Так, в список убитых в Кронштадте попал капитан 1-го ранга Н.Филатов, занимавший должность главного минёра Кронштадтского порта. В настоящее время установлено, что Филатов действительно был арестован восставшими матросами, но убит не был, а умер в тюрьме от болезни 12 мая 1917 года. По неизвестной причине в список погибших попал и капитан 1-го ранга В.Витгефт, участник обороны Порт-Артура, хотя сейчас достоверно известно, что он скончался в Петрограде 4 апреля того же года от последствий ранений, полученных в русско-японскую войну. Таким образом, мы можем говорить о 28 офицерах, убитых в Кронштадте, что ниже той цифры в 50 человек, появляющейся в мемуарах и современных исследованиях. 5 марта 1917 г. в Кронштадте начались торжественные похороны «героев революции». От пуль полицейских, да и просто от случайных выстрелов погибло семеро матросов (27). Погибших офицеров поначалу хоронить запрещали, а когда разрешили, то делалось это без привлечения внимания, почти скрытно. Капитан 1-го ранга С.Тимирёв так вспоминал о кронштадтских погромах: «События в Кронштадте не имели никакой связи с общим течением революционного движения в Петрограде: достаточно было первого толчка – известия о свержении старой власти – и Кронштадт оказался во власти разнузданной толпы, которая, не прикрываясь даже никакими революционными лозунгами, приступила к убийствам и грабежам. Даже теперь трудно установить детали кронштадтских кровавых событий, т.к. большая часть представителей власти и порядка была зверски убита, революционные же деятели впоследствии о многом скрывали и замалчивали… Случайно уцелевшие были заключены по тюрьмам. Затем образовалось власть черни, власть подонков общества, которые по своим «лозунгам» ближе всего подходили к будущим большевикам» (28).
Пост N: 868
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Рейтинг:
11
Фото:
Отправлено: 22.08.12 20:49. Заголовок: Продолжение-2: В Ге..
Продолжение-2:
В Гельсингфорсе (Хельсинки) до 3 марта всё было внешне спокойно. Командующий Балтийским флотом вице-адмирал А.Непенин знал о событиях в Петрограде и Кронштадте, знал о готовящемся отречении императора Николая II от престола и готов был поддержать новую власть. Уже 28 февраля финские газеты опубликовали информацию о волнениях в столице, но командующий флотом реагировать не спешил. Вечером 1-го марта он телеграфировал в Морской штаб при Ставке Верховного Главнокомандующего: «С 4 часов утра 1-го марта прервано сообщение с Кронштадтом каким-либо путём. Сейчас получил донесение о том, что Вирен убит, офицеры арестованы, в Кронштадте анархия и станция службы связи занята мятежниками…» (29). Для команд кораблей объявлялись приказы в более спокойном тоне, информация в них была дозирована и приглажена: «…в последние дни в Петрограде произошла забастовка и беспорядки на почве недостатка пищи и подозрения некоторых лиц в измене, чем могло быть нарушено доведение войны до победы. Произошли перемены в составе Совета министров… Объявляю об этом командам, чтобы они узнали об этом от меня, а не из посторонних рук. Требую полного усиления боевой готовности, ибо возможно, что неприятель… попытается тем или иным путём воспользоваться положением» (30). Но матросам было мало подобных сообщений; похоже, что новости доходили до них быстрее, чем до адмиралов, и в командах началось брожение. Не принёс ясности и новый приказ Непенина, объявленный вечером 1-го марта: «… до вчерашнего дня в Петрограде происходили беспорядки, в которых участвовали некоторые части войск и вооруженные толпы народа. Так же был некоторый беспорядок и в сухопутных частях гарнизона Кронштадта. На судах, в морских командах всё спокойно, за исключением случая на крейсере «Аврора», стоящем в Петрограде, куда ворвалась с берега толпа. Порядок на «Авроре» восстановлен…» (31). Назревал новый матросский бунт, а корабельные офицеры не знали, как вести себя в складывающейся обстановке, так как сами не владели всей полнотой информации. Адмирал Непенин, зная о истинном положении дел в стране, был согласен с тем, что необходимо скорейшее отречение императора, так как если «решение не будет принято в течение ближайших же часов, то это повлечет за собой катастрофу с неисчислимыми бедствиями для нашей родины» (32). В Гельсингфорсе базировалось основное боевое ядро флота: две бригады линкоров, бригада крейсеров, многочисленные соединения эсминцев, тральщиков и транспортов, береговая артиллерия и сухопутные части. Большинство матросов за время войны не сделали по врагу ни единого выстрела, так как командование держало крупные корабли в резерве на случай прорыва германского флота к Петрограду. Жизнь в замкнутом пространстве стальных коробок, суровая флотская дисциплина, редкие выходы в море – всё это обостряло противоречия между офицерами и матросами. На кораблях действовали подпольные ячейки различных партий, из Петрограда приходили служи о революции. 3-го марта матросам стало известно об отречении царя, многие офицеры подтверждают это. . Адмирал Непенин издал приказ, объявляющий об отречении, одновременно напоминал о дисциплине и о том, что идёт война, требовал сохранения спокойствия и порядка, так как «…особенно это важно в Гельсингфорсе, где население нерусское и где это могло бы послужить соблазном для населения» (33). Командующий также приказал всем командирам кораблей вечером зачитать его приказ и текст манифеста об отречении командам. Непенин надеялся таким образом предотвратить бунт, но, наоборот, оглашение Манифеста лишь спровоцировало его. Восстание началось на линкоре «Император Павел I», где революционные настроения среди матросов были наиболее сильны и, очевидна, действовала сильная подпольная ячейка революционеров. Очевидец, служивший на линкоре «Полтава», пишет: «После ужина в 19 часов в кают-компанию быстро вошёл старший офицер В.Котовский. – Взбунтовалась 2-я бригада, подняли красные флаги. - Выйдя на палубу, я увидел такую картину: на кораблях 2-й бригады – «Императоре Павле I», «Андрее Первозванном» и «Славе»… раздавались частые беспорядочные винтовочные выстрелы и слышались крики. На мачтах этих кораблей виднелись поднятые красные флаги... На «Павле» замигал белый клотиковый огонь … с призывом: «Расправляйтесь с неугодными офицерами, у нас офицеры арестованы!» (34). На самом «Павле» начался с того, что « в палубе был поднят на штыки штурманский офицер лейтенант В. К. Ланге, якобы за то, что числился агентом охранного отделения; в действительности, конечно, ничего подобного не было. На шум, поднятый во время этого убийства, немедленно пошел старший офицер старший лейтенант В. А. Яновский, предварительно послав дежурного офицера мичмана Шуманского передать распоряжение офицерам, чтобы они шли по своим ротам. Передав это приказание, мичман Шуманский и несколько других офицеров быстро направились по коридорам к ротам. В коридоре им навстречу шла группа матросов. Мичман Шуманский ее как-то случайно проскочил, а следующий, лейтенант Н. Н. Савинский, был остановлен. Матросы просили Савинского не ходить далее, так как его убьют. Лейтенант Савинский был совершенно безоружен и на это предупреждение только поднял руки кверху и сказал: «Что же — убейте...» И в тот же момент, действительно, был убит ударом кувалды по затылку. Его убил подкравшийся сзади кочегар Руденок, из крестьян Полтавской губернии. Когда предупреждавшие Савинского матросы хотели его перенести в лазарет, убийца еще несколько раз ударил его по голове кувалдой. Той же кувалдой кочегар Руденок убил и проскочившего толпу мичмана Шуманского. Он же убил и мичмана Булича. Старший офицер, старавшийся на верхней палубе образумить команду, был ею схвачен, избит чем попало, за ноги дотащен до борта и выброшен на лед» (35). Несколько по-другому описывает начало бунта матрос Н.Ховрин. Он добавляет новые подробности и сообщает, что первой жертвой стал не штурман Н.Ланге, а мичман П.Булич: «По приказу еще не вышедшего из подполья комитета большевистской организации матросы захватили винтовки в караульном помещении и бросились на палубу. Вставший па их пути мичман Булич был убит. Против него никто не имел зла. Но он преградил дорогу восставшим, и его убрали. Командира 2-й роты лейтенанта Шиманского застрелили, когда он открыл огонь по матросам из своей каюты. Вслед за ним погиб старший офицер Яновский. Возле карцера матросы прикончили лейтенанта Славинского, отказавшегося выпустить арестованных. Вскоре линкор был в руках революционных моряков. На клотике мачты вспыхнул красный огонь… На «Павле I» убили всего нескольких офицеров, тех, кто пытался оказать восставшим сопротивление. Исключение составляет лишь старший офицер Яновский. С ним рассчитались за прежние издевательства. Старший штурман Ланге в момент восстания был на берегу. На борт вернулся, когда все уже было кончено. Едва он появился на палубе, его окружила группа разъяренных моряков. Услышав их возгласы, Ланге понял, что ему угрожает. Он стал умолять, чтобы ему сохранили жизнь. Признался, что шпионил за матросами, но не один. - Вы и не подозреваете, кто еще ходит среди вас, — выкрикивал Ланге. В этот момент его кто-то ударил прикладом по голове. Упавшего штурмана добили. В ту минуту все считали такой поступок естественным» (36). Поправив очевидцев в написании фамилий, мы видим, что в течение нескольких минут погибли пятеро офицеров: старший офицер линкора старший лейтенант В.Яновский, старший штурманский офицер лейтенант В.Ланге, младший артиллерийский офицер лейтенант Н.Совинский, вахтенные начальники мичманы М.Шиманский и П.Булич, причём если Яновский и Ланге были убиты целенаправленно, то остальные три офицера просто за то, что попались под руку. Кстати, командир корабля капитан 1-го ранга С.Дмитриев никак не пытался вмешаться в события, не пытался успокоить команду, а всю ночь провёл в своей каюте. На стоящем рядом с «Павлом» линкоре «Андрей Первозванный» в это время находился командир 2-й бригады контр-адмирал А.Небольсин. Около 8 часов вечера адмирал собрался пойти на флагманский корабль командующего флотом. В это время уже было известно о бунте на «Павле» - там слышалась стрельба. По рассказу командира «Андрея» капитана 1-го ранга Г.Гадда события выглядели так: « Оказывается, он после разговора со мной сошел с корабля на лед, но не успел еще пройти его, как по нему была открыта стрельба. Тогда он сейчас же направился обратно к кораблю и, когда всходил по сходне, в него было сделано в упор два выстрела, и он упал замертво. Что касается вахтенного начальника лейтенанта Г. А. Бубнова, то он был убит во время того, как хотел заставить караул повиноваться себе. Для этого он схватил винтовку у одного из матросов, но в тот же момент был застрелен кем-то с кормового мостика. Потом тела как адмирала, так и лейтенанта Бубнова были ограблены и свезены в покойницкую» (37). Остальным офицерам корабля довелось пережить тяжёлую ночь. Следуя примеру «Павла», матросы вооружились и открыли огонь по офицерам, которых командир собрал в одном из кормовых помещений. В результате обстрела был ранен в живот мичман Т.Ворбоьёв и убит один из вестовых матросов (возможно, что это был матрос Хусаинов – он был единственным матросом с «Андрея», чей труп доставили той ночью в госпиталь - Ф.С.). Много времени понадобилось командиру и офицерам, чтобы команда согласилась на переговоры. Во время разговора на верхней палубе из толпы матросов то и дело слышались крики «Чего вы его слушаете, бросайте за борт»» и «Разойдись, мы возьмём его на штыки!». Однако настроение толпы удалось переломить и матросы согласились на то, чтобы все офицеры перешли в каюту командира, сдав личное оружии. Там офицеры и оставались до утра 4 марта. Трагична была судьба раненного мичмана Т.Воробьёва, который в результате пережитого потерял рассудок и на вопросы бессмысленно смеялся. «Я попросил младшего врача отвести его в лазарет. Двое матросов вызвались довести и, взяв его под руки, вместе с доктором ушли. Как оказалось после, они по дороге убили его на глазах у этого врача» (38). Угроза для жизни офицеров линкора оставалась реальной. Лишь приезд 4 марта из Петрограда депутатов Государственной Думы снизил накал страстей и офицеры «Андрея первозванного остались живы. 2-я бригада линкоров потеряла 8 офицеров, были убиты и несколько унтер-офицеров. Так, в штаб флота поступили сведения о том, что в военно-морской госпиталь были доставлены трупы артиллерийского кондуктора канонерской лодки «Хивинец» В.Лысова, кондуктора Дроздова и боцмана Василенко с линкора «Слава», а в военный госпиталь доставили убитых боцмана Бубнова и матроса Нефедова (39). На всех линкорах офицеры были арестованы и изолированы в своих каютах, причём в этот процесс активно вмешивались мятежники с «Императора Павла», свободно заходя на корабли и требуя расправы над офицерами. Отметим, что вице-адмирал А.Непенин почти сразу после начала восстания (в 19.30) направил телеграмму председателю Государственной Думы М.Рожзянко: «На «Андрее», «Павле» и «Славе» бунт». Адмирал Небольсин убит. Балтийский флот как боевая сила сейчас не существует. Что могу, сделаю» (40). Однако, находясь на своём штабном корабле «Кречет» он мало что мог сделать для изменения обстановки. Тревожные доклады поступали один за другим, и вскоре в Петроград была отправлена следующая телеграмма: «Бунт почти на всех судах» (41). Вскоре после начала мятежа на «Павле» восстал и гарнизон Свеаборгской крепости (ныне Суоменлинна). «Вдруг в Свеаборгской крепости раздалось подряд несколько раскатистых орудийных выстрелов, и вскоре со стороны города донеслась приглушенная расстоянием интенсивная ружейная стрельба. Это восстали крепость и минная дивизия. Я посмотрел на часы: было 20 часов 40 минут» (42). Но что происходило в крепости, доподлинно не известно до сих пор. Там служили офицеры по адмиралтейству, к которым, как указывалось выше, строевые офицеры относились с предубеждением и поэтому мало уделили места в своих воспоминаниях их судьбе. Архивные документы также не смогли пролить свет на происходившее в крепости. Достоверно установлены лишь имена убитых офицеров: это капитан А.Кривицкий, штабс-капитаны В.Балашов и П.Попов, подпоручики Ф.Бяков и И.Сафонов, прапорщик Е.Гепферт, В.Бобошко и Н.Трофимов. Мы можем только предполагать, что подпоручик Ф.Бяков, служивший смотрителем арестного дома Морского ведомства в Свеаборге, был убит восставшими во время освобождения заключённых их тюрьмы. Прапорщик Е.Гепферт, командир посыльного судна «Кронштадт», в феврале 1917 г. был осуждён на 3 месяца гауптвахты «за провод на судно женщины, переодетой в форму прапорщика» (43) и отбывал в указанной тюрьме наказание. Мятежники, освобождая заключенных, могли убить его только за то, что он офицер. Всего же, таким образом, погибли семеро офицеров по адмиралтейству. Недалеко от Свеаборга, в бухте Седра-Хамн стояли эсминцы Минной дивизии (часть кораблей находилась в Ревеле). На эсминце «Гайдамак», входившем в состав 5-го дивизиона, в 19 час. 50 мин. 3-го марта командир прочёл команде Манифест об отречении императора от престола и сообщил о беспорядках на линкорах. В 20 час. 05 мин началась вечерняя молитва. Далее в вахтенном журнал эсминца мы читаем, в 20 час. 10 мин. на всех судах зажглись красные клотиковые огни, а на миноносцах 7-го дивизиона команды самовольно вышли на берег и открыли беспорядочную стрельбу из револьверов, а с некоторых кораблей даже произвели пушечные выстрелы. На некоторых эсминцах 5-го дивизиона, в том числе на «Уссурийце», тоже слышалась стрельба из револьверов. В 20 час. 30 мин. со штабного «Кречета» передали, чтобы от каждой команды прибыло два представителя для выяснения причин восстания и требований команды (44). Служивший на «Гайдамаке» лейтенант А.Белобров вспоминал, как его друг мичман Г.Биттенбиндер был послан командиром обойти все миноносцы дивизиона и сообщить об отправке делегатов от команд. А.Белобров беседовал с командиром, стоя на верхней палубе, как вдруг «прибежал вахтенный с кормы и громко объявил, что мичман Биттенбиндер пришел раненный с «Уссурийца». «Уссуриец» стоял вплотную к нам с левого борта и между нами была сходня…. Оказалось, что Жорж уже лежит в своей каюте… я расстегнул ему китель, разорвал рубаху и обнаружил 4 огнестрельные раны: две на груди и две ниже, в живот. Сам он был без сознания. Сейчас же судовой фельдшер стал что-то делать, а меня – было 20 ч. 45 м. – вывел боцман» (45). Действительно, в вахтенном журнале «Гайдамака» отмечено это событие: «20.45. га миноносец доставлен тяжелораненый ревизор мичман Биттенбиндер с «Уссурийца», куда он был послан передать приказание» (46). Не обошел этот случай своим вниманием и Г.Граф, служивший на эсминце «Новик». Правда, он пишет, что едва мичман поднялся на корабль, как в него попали три пули из револьвера, а на родной «Гайдамак» его перенесли матросы с соседнего эсминца «Всадник» (47). В данном случае мы имеем больше оснований доверять А.Белоброву; далее он объясняет причину случившегося: командир «Уссурийца» вышел читать команде Манифест об отречении царя, будучи выпившим. Во время чтения один из матросов засмеялся, и Поливанов ударил его. Команда набросилась на командира и стала избивать его чем придётся. Поливанов сумел добраться до своей каюты, где его и застрелили их револьверов. Случайного свидетеля, инженер-механика старшего лейтенанта А.Плешкова тоже застрелили. В этот момент и появился с соседнего «Гайдамака» мичман Биттенбиндер и, тоже став свидетелм убийств, получил 4 пули (48). Он ещё нашёл силы добраться обратно на «Гайдамак» откуда его в 21 час. 30 мин. унесли в морской госпиталь. Г.Биттенбиндер умер в госпитале, не приходя в сознание, в 0 час. 50 мин. 4-го марта в возрасте 19 лет. На «Уссурийце» эти убийства в вахтенном журнале отражены одной фразой: «21.15. Убиты командир и инженер-механик.» (49). Прсое случившегося матросы «Уссурийца» под угрозой оружия заставили офицеров соседних миноносцев выдать оружие командам и отпустить их в город. Куда ходили в ту ночь матросы Минной дивизии? Убивать офицеров на других кораблях? Мы можем это допустить, приведя в пример вахтенный журнал эсминца «Меткий из 8-го дивизиона: «Командир, вышедший на верхнюю палубу, убит на сходне корабля, по словам очевидцев, матросами других кораблей». Далее следует приписка вахтенного офицера: «Я, как и офицеры других эсминцев, арестован командой. Лейтенант Бойль» (50). Так стали известны обстоятельства смерти командира «Меткого» старшего лейтенанта П. Фон Витта. Убийства были и на Дивизии траления, где командой был убит командир тральщика «Ретивый» старший лейтенант А.Репнинский и мичман Д.Чайковский. неизвестными матросами были убиты также командир транспорта «Взрыв» капитан 2-го ранга К.Гильтебрандт, командир тральщика «Минреп» лейтенант А.Бойе и командир тральщика № 218 старший лейтенант Н.Львов. Со стоявшего в гавани в Сандике транспорта «Русь» был сброшен на лёд и погиб старший лейтенант барон Б.Майдель, начальник школы рулевых и сигнальщиков (51). На утро 4-го марта намечался приезд депутатов Государственной думы из Петрограда. Все команды были оповещены об этом и собирались торжественно встретить их на вокзальной площади Гельсингфорса. Командующий флотом адмирал Непенин надеялся, что их приезд позволит остановить убийства и успокоит команды. Однако он ошибался. Убийства продолжились и утром 4-го марта. С линкора «Император Павел I» в 05 час. 30 мин. утра была принята радиограмма: «Товарищи матросы! Не верьте тирану… от вампиров старого строя мы не получим свободы… нет, смерть тирану и никакой веры!» (52). Тираном матросы «Павла» называли адмирала Непенина. Бродячие группы матросов и солдат продолжали рыскать по льду замёрзших бухт, расправляясь с корабельными офицерами. В 11 час. 50 мин. они подошли к посыльному судна «Куница» из 3-го дивизиона Сторожевой дивизии» и стали требовать от его командира лейтенанта А.Ефимова, чтобы офицеры сдали своё оружие. Когда командир дал своё согласие, его тут же расстреляли из винтовок (53). В это время большая часть команд находилась на митинге у вокзала, ожидая депутатов из Петрограда, чей приезд задерживался. На кораблях оставалось мало матросов, вахтенная служба практически не неслась, поэтому убийцы легко достигали своей цели. В 08 час. 20 мин. утра толпа вооруженных матросов и солдат подошла к транспорту «Твердо». От командира и офицеров отобрали оружие, после чего в 08 час. 30 мин. командир транспорта лейтенант А. фон Стихт был расстрелян (54). При схожих обстоятельствах погиб командир сетевого заградителя «Зея» лейтенант граф В.Подгоричани-Петрович. Заглянули убийцы и на Минную дивизию. «На ближайшем от края миноносце «Эмир Бухарский» как раз в это время вахтенный отсутствовал. Получив «свободу», он стал ею пользоваться в самых широких размерах и, не сменившись, пошел обедать. Негодяи беспрепятственно вошли на миноносец и быстро спустились в кают-компанию. Там сидели за обедом три офицера: старший лейтенант Варзар, мичман Лауданский и мичман Нейберг. Быстро расправившись с ними самым зверским образом, убийцы также быстро и скрылись (55). Заметим, что лейтенант (а не мичман) Г.Нейберг служил старшим офицером на эсминце «Финн», а лейтенант (а не мичман) Н.Лауданский был штурманским офицером на эсминце «Забайкалец». Оба они оказались на «Эмире Бухарском» случайно, по приглашению старшего офицера Г. Варзара.
«Таинственный» случай произошёл на транспорте «Наш». Там в вахтенном журнале появилась запись о том, что в 07 час. 40 мин. командой при осмотре офицерских кают обнаружено отсутствие инженер-механика и старшего помощника (56). Однако на следующий день, 5 марта, начальник отряда транспортов сообщал в штаб флота, что «по имеющимся сведениям в отряде транспортов убиты командир транспорта «Твердо» лейтенант фон-Стихт, механик транспорта «Наш» прапорщик по механической части Кукулинский и ст. помощник того же транспорта штурман дальнего плавания Николай Христов, последние два по-видимому брошены в прорубь» (57). Н.Христов был гражданским моряком, призванным на военную службу и не успевший получить офицерские погоны. На крейсере «Диана» все офицеры были арестованы 3-го марта. Команда решила отправить в тюрьму старшего офицера капитана 2-го ранга Б.Рыбкина и штурманского офицера лейтенанта П.Любимова для того, чтобы в дальнейшем предать их суду. Вечером 4-го марта офицеров под конвоем повели на гауптвахту; по дороге их встретила группа матросов с других кораблей; оттеснив конвой, матросы застрелили Б.Рыбкина и ранили лейтенанта Любимова. Притворившись раненным, Любимов пролежал на льду несколько часов, прежде чем его подобрали финские обыватели (58). Кульминацией дня 4-го марта явилось убийство вице-адмирала А.Непенина. Этому событию посвящено много исследований, поэтому приведём наиболее яркие свидетельства. «Адмирала Непенина матросы не собирались трогать. Решили просто своей властью сместить. На многотысячном митинге они избрали нового командующего флотом — адмирала Максимова. Непенин же повел себя вызывающе. Он заявил, что сдаст должность только по приказу правительства. Тогда группа вооруженных моряков явилась на «Кречет», где помещался штаб командующего, арестовала адмирала и повела его на гарнизонную гауптвахту. По дороге наиболее горячие из конвоиров застрелили его...» (59). Один из революционных матросов, будучи пожилым человеком, решил присвоить себе «лавры» убийцы командующего флотом: «Я вглядывался в адмирала, когда он медленно спускался по трапу. Невысокого роста, широкий в плечах, с рыжей бородкой, вислыми усами и бровями, он был похож на моржа. Вспомнились рассказы матросов о его жестокости, бесчеловечном отношении. И скованность моя, смущение отступили: передо мной был враг. Враг всех матросов, а значит, и мой личный враг. Спустя несколько минут приговор революции был приведен в исполнение. Ни у кого из нас четверых не дрогнула рука, ни чей револьвер не дал осечки» (60). Кто в действительности убил Непенина, мы не знаем; остаётся простор для различных версий. Возможно, что он приблизил свою смерть сам: вечером 3-го марта, встретившись с делегатами от команд «для выяснения причин восстания», адмирал неосторожно высказался о том, что убийства офицеров будут обязательно расследованы. Это высказывание могло подтолкнуть тех, кто уже запятнал себя в крови, к мысли об убийстве Непенина. Г.Граф представил «офицерскую» точку зрению, ставшую почти канонической: «В это время к «Кречету» подошла большая толпа, конечно, вся вооруженная и стала шумно требовать, чтобы адмирал тоже пошел на площадь встречать депутацию… адмирал Непенин решил пойти и в сопровождении своего флаг-офицера лейтенанта П. И. Тирбаха сошел на берег. Они шли впереди, а за ними толпа, среди которой находился и будущий убийца адмирала, одетый в морскую унтер-офицерскую форму. Он шел все время сзади адмирала, держа наперевес винтовку. Передают, что у него на ленточке была надпись «Гангут», но определенно утверждать этого нельзя. Вернее всего, это был специально нанятый убийца. Когда адмирал был уже у ворот порта, к флаг-офицеру подошло из толпы несколько матросов. Эти матросы сказали ему: «Уйдите, г-н лейтенант, здесь будет нехорошее дело». И как бы в подтверждение их слов, едва только адмирал стал выходить из ворот порта, сзади него раздался выстрел. То убийца в матросской форме совершил свое злое дело. Адмирал упал, но и тогда в него было сделано еще несколько выстрелов из винтовок и револьверов» (61). Смерть этого перспективного адмирала, очень много сделавшего для русского флота, явилась тяжелым ударом для страны, ведущей тяжелую войну. Прибывшие около 16 час. 4-го марта из Петрограда депутаты Государственной думы Родичев и Скобелев общались уже с новым командующим вице-адмиралом А.Максимовым, выбранным матросами во время митинга прямо на привокзальной площади в Гельсингфорсе. Вместе с ним депутаты объехали корабли, выступая на митингах в честь свержения самодержавия с пламенными речами. В результате депутатам удалось убедить матросов освободить арестованных офицеров, что заметно снизило напряжение. 5 марта 1917 г., когда накал страстей утих и казалось, что эксцессы позади, бродячей группой матросов были убиты командир Свеаборгского порта генерал-лейтенант В.Протопопов и корабельный инженер поручик Л.Кириллов. Один из матросов крикнул Протопопову: «Ты, генерал – вор!» и убил обоих офицеров из револьвера (62). Поручик Л.Кириллов, только на днях прибывший из Ревеля, стал явно случайной жертвой. Отдельно нужно упомянуть капитана 2-го ранга А.Рыжея, командира эсминца «Москвитяни». Он был арестован командой и препровождён в тюрьму, где ожидал суда за участие в карательных экспедициях против крестьян в 1906 г. в прибалтийских губерниях. 11 мая 1917 г. А.Рыжей покончил с собой в Гельсингфорской тюрьме и дожжен быть отнесён к числу жертв революции (63). Вместе с ним в главной базе флота мы насчитали 39 офицеров, убитых матросами без суда и следствия, в Кронштадте – 29 человек, в Петрограде -2. Это близко по значения к тем цифрам, которые появляются в публикациях на эту тему, однако, в отличие от других, наша цифра не приблизительна. Например, М.Елизаров приводит такие данные: «в Гельсингфорсе убиты около 45 офицеров, в Кронштадте немного меньше, в Ревеле 5, в Петрограде 2» (64). Отметим, что в Ревеле не было убито ни одного флотского офицера, что подтверждается архивными документами. Возможно, кто-то зачислил в список убитых офицеров, служивших в Ревеле, и умерших от болезней или покончивших самоубийством (например, по «романтическим» причинам). Однако уточнения уже имеющихся сведений и поиск новых архивных данных должен быть продолжен. Необходимо установить полные обстоятельства гибели всех офицеров, желательно по достоверным документам. К сожалении, до сих пор не обнаружены документы военно-морских госпиталей, куда поступали раненные и тела убитых; акты судебно-медицинских исследований могут пролить свет на события тех дней. Возможно, какие-то документы имеются в финских архивах, так как в городские больницы Гельсингфорса (Хельсинки) тоже поступали раненные и убитые. Кроме того, Финляндия, хотя и входила в состав Российской Империи, имела свою полицию и органы местного управления; есть вероятность, что в полицейских архивах тоже хранятся интересующие нас материалы. Память погибших в феврале-марте 1917 г. должна быть увековечена, в истории того времени не должно остаться «белых пятен». Подводя итог, отметим, что Временное правительство, пришедшее на смену самодержавию, не проявило (или не захотело проявить) настойчивость в расследовании матросских самосудов, не была дана правовая оценка случившегося, ни один убийца не был привлечён к ответственности. Можно смело утверждать, что эта безнаказанность породила, в конце концов, «красный террор», затмивший по своим масштабам всё, бывшее до этого. Соратник адмирала Непенина, Б.Дудоров впоследствии написал: «Ничто не разделяет людей в такой степени, как взаимно пролитая кровь. Она отравляет душу обеих сторон» (65) .
1) РГА ВМФ, ф. 479, оп. 1, д. 315, л.л. 6–6 об. 2) РГА ВМФ, ф. р-92, оп. 1, д. 128, л.л. 14-15 3) РГА ВМФ, ф. р-92, оп. 1, д. 128, л. 56 4) Л.Поленов. Трагедия каперанга Никольского.// «Гангут», вып. 8, 1995, стр. 118 5) РГАВМФ, ф. р-92, оп. 1, д. 128, л. 35 6) Г.Граф. На «Новике». Балтийский флот в войну и революцию)», Мюнхен, 1922. стр.251 7) Б.Бьеркелунд. Первые дни революции в Балтийском флоте»// Военная быль, 1970. № 107 (ноябрь). Стр. 21 8) М.Елизаров. «…Здесь было много стихийного, слепого и страшного мщения» // Военно-исторический журнал, 2006, № 12 9) Н.Ховрин. Балтийцы идут на штурм! Москва, 1987, стр. 57-58 10) Н.Ховрин/ Балтийцы нидут на штурм!. Москва, 1987, стр. 43-44 11) Н.Ховрин. Балтийцы идут на штурм! Москва, 1987, стр. 43 12) Ф. Рейнгард. Из воспоминаний. 1917-1918.// «Знамя», 2008, № 7 13) Н.Ховрин. Балтийцы идут на штурм! Москва, 1987, стр. 57 14) (Г.Граф. На «Новике» (Балтийский флот в войну и революцию), Мюнхен, 1922. стр. 289-292 15) Жизнь и смерть адмирала Вирена. Воспоминания вдовы.//«Кортик», вып. 4, 2006 г. 16) Ф. Рейнгард. Из воспоминаний. 1917-1918.// «Знамя», 2008, № 7 17) Г.Граф. На «Новике» (Балтийский флот в войну и революцию), Мюнхен, 1922. стр. 292 18) РГА ВМФ, ф 870, оп. 6, д. 157 19) РГА ВМФ, 870, оп. 6, д. 160, л. 3 20) РГА ВМФ, ф. 870, оп. 6, д. 160, л. 5 об. 21) РГАВМФ, ф. 989, оп. 1, д. 2034, л. 48 22) Ф. Рейнгард. Из воспоминаний. 1917-1918.// «Знамя», 2008, № 7 23) Г.Граф. На «Новике» (Балтийский флот в войну и революцию), Мюнхен, 1922. стр. 292 24) Г.Граф. На «Новике» (Балтийский флот в войну и революцию), Мюнхен, 1922. стр. 292 25) М.Елизаров. «Здесь было много стихийного, слепого и страшного мщения»//Военно-исторический журнал, № 12, 2006 26) РГАВМФ, ф. 418, оп. 1, д. 24665, л. 43 27) РГА ВМФ, ф. р-402, д. 197, л. 6 28) С.Тимирев. Воспоминания морского офицера. Санкт-Петербург, 1998, стр. 70-71 29) РГА ВМФ, ф. р-344, д.13, л.9 30) РГА ВМФ, ф. р-356, д. 7, л. 37а 31) К. Голованов, Р.Яхнин. «Аврора» - крейсер Революции. Ленинград, 1987, стр. 40 32) РГА ВМФ, ф. р0-2, д. 140, л. 17 33) РГА ВМФ, ф. р.-92, д.130, л. 70 34) Г.Четверухин. Всполохи воспоминаний.// Морской сборник, 1990, № 3 35) Г.Граф. На «Новике» (Балтийский флот в войну и революцию), Мюнхен, 1922. стр. 279 36) Н.Ховрин. Балтийцы идут на штурм! Москва, 1987, ср. 60-61 37) Г.Граф. На «Новике» (Балтийский флот в войну и революцию), Мюнхен, 1922. стр. 275 38) Б.Бьеркелунд. Первые дни революции в Балтийском флоте» // Военная быль, 1970. № 107 (ноябрь). Стр. 21 39) РГА ВМФ, ф.470, оп. 3, д. 1067, л. 98 40) РГА ВМФ, ф. 418, оп. 1, 24665, л. 119 41) РГА ВМФ, ф. 418, оп. 1, д. 24665, л. 20 42) Г.Четверухин. Всполохи воспоминаний.// Морской сборник, 1990, № 3 43) РГА ВМФ, ф. 406, оп. 10, д. 25 –г 44) РГА ВМФ, ф. 870, оп. 6, д. 52 45) А.Белобров. Воспоминания военного моряка. 1894-1979. Москва-Санкт-Петербург. 2008, стр. 244 46) РГА ВМФ, ф. 870, оп. 6, д. 52 47) Г.Граф. На «Новике» (Балтийский флот в войну и революцию). Мюнхен, 1922. стр. 281 48) А.Белобров. Воспоминания военного моряка. 1894-1979. Москва-Санкт-Петербург. 2008, стр. 244 49) РГА ВМФ, ф. 870, оп. 6, д. 106 50) РГА ВМФ, ф. 870, оп. 6, д. 77 51) А.Белобров. Воспоминания военного моряка. 1894-1979. Москва-Санкт-Петербург, 2008, стр. 249 52) РГА ВМФ, ф. р-92, оп. 1, д. 130, л. 139 53) РГА ВМФ, ф. 870, оп. 6, д. 331, л. 18 54) РГА ВМФ, ф. 870, оп. 6, д. 339, л. 35 55) Г.Граф. На «Новике» (Балтийский флот в войну и революцию), Мюнхен, 1922. стр. 283 56) РГА ВМФ, ф. 870, оп. 6, д. 281, л. 20 57) РГА ВМФ, ф.700, оп. 1, д. 62, л. 157 58) Б.Бьеркелунд. Первые дни революции в Балтийском флоте // Военная быль, 1970. № 107 (ноябрь). Стр. 24 59) Н.Ховрин. Балтийцы идут на штурм! Москва, 1987, стр. 63 60) П.Грудачев. Багряным путём Гражданской. Симферополь, 1971, стр. 89 61) Г.Граф. На «Новике» (Балтийский флот в войну и революцию), Мюнхен, 1922. стр. 263 62) ББьеркелунд. Первые дни революции в Балтийском флоте// Военная быль, 1970. № 107 (ноябрь). Стр. 24 63) РГА ВМФ, ф. 417, оп. 4, д. 2109-б, л. 86. 64) М.Елизаров. «…Здесь было много стихийного, слепого и страшного мщения» // Военно-исторический журнал, 2006, № 12 65) Б.Дудоров. Адмирал Непенин. Санкт-Петербург, 1993, стр. 224.
Горский Владислав-Мариан Михайлович – род. 06.07.1869 г. в Киевской губ.в семье титулярного советника. Потомственный дворянин. Поляк. Окончил Псковское реальное уч-ще. 14.05.1891 г. поступил рядовым на правах вольноопределяющегося 1-го разряда в 110-й Каменский ПП. 09.09.1891 г. – командирован для поступления, 12.09.1891 г. зачислен в Московское пехотное юнкерское ВУ. 21.05.1892 г. – унтер-офицер. 07.08.1893 г. – подпоручик со старш. с 04.08.1893 г., назначен в 148-й Каспийский ПП 37-й ПД. 19.09.1893 г. прибыл в полк после отпуска. 26.05.-29.07.1894 г. командирован в Усть-Ижорский сапёрный лагерь для изучения сапёрного дела. 18.09.1894 г. – зав-ий полковой сапёрной командой. 31.12.1895г. переведён в 110-й Камский ПП. 12.01.1896 г. - исключён из списков 148-го ПП. 25.01.1896 г. прибыл в 110-й полк, зачислен во 2-ю роту. Временно ком-щий 2-й ротой (28.01.-23.02.1896 и 20-21.05.1896). 15.04.1897 г. – поручик со старш. с 04.08.1897 г. Временно ком-щий 1-й ротой (02-08.07.1897 и 02-16.01.1898), 2-й ротой 27.02.-01.04.1898). 11.05.1898 г. – переведён в МВ, зачислен по адмиралтейству (ВП № 119). 11.05.1898 г. исключён из списков полка. 17.05.1898 г. – пом-к зав-го обучением гимнастики в Кронштадте (пр. МВ № 112).09.07.1898 г. прикомандирован к 3-у фл. эк. 15.10.1898 г. прикомандирован к 9-у фл. эк. 15.11.1898 г. прикомандирован к 6-у фл. эк. 19.07.1899 г. назначен на Кронштадтский морской телеграф на кампанию. 01.04.1900 г. – на Морской телеграф на кампанию. 18.10.1900 г. – переведён в 3-й фл. эк. Штабс-капитан (ВП № 327 от 01.01.1901). 04.04.1902 г. – назначен вахтенным нач-ком на Внутреннею брандвахту на кампанию. 18.02.1904 г. – и.д. ком-ра роты команды Внутренней брандвахты. 05.04.1904 г. – назначен на вакансию вахтенного нач-ка на Внутреннею брандвахту. 13.08.1905 г. – врид ком-ра 1-й роты Внутренней брандвахты. 20.07.1906 г. сдал командование ротой по болезни. 13.10.1906 г. – и.д. адъютанта Комендантского упр-я г. Кронштадта. 22.10.1906 г. – врид ком-ра роты команды Внутренней брандвахты (сдал роту 13.07.1907). Капитан (ВП № 733 от 06.12.1906). 21.07.1907 г. – врид коменданта г. Кронштадта. 18.02.1908 г. вернулся к обязанностям адъютанта. 27.09.1908 г. зачислен в Кронштадтском полуэкипаж. 26.05.-16.06.1909 г. – временно поручено заведывание блокшивом «Стрелок» и находящейся на нём командой. 29.10.1910 г. – поручено заведывание арестными помещениями при 6-м губернском флигеле. 01.07.1911 г. – на время болезни коменданта – врио комендант Кронштадта. 13.10.1911 г. - поручено заведывание арестными помещениями при 6-м губернском флигеле. 24.04.1912 г. – отчислен от должности адъютанта коменданта Кронштадта. 04.05.1912 г. – член экипажного суда. 04.05.1912 г. предложено вступить в заведывание блокшивом «Стрелок» (на время болезни командира). 08.08.1912 г. – зав-щий казённым домиком № 1 на Петровской улице для сверхсрочнослужащих нижних чинов. 13.08.1912 г. – зав-щий строевыми занятиями в полуэкипаже. 27.10.-21.12.1912 г. – временно ком-р Кронштадтского полуэкипажа. 27.05.1913 г. - временно пом-к ком-ра Кронштадтского полуэкипажа. 07.10.1913 г. – пред-ль экипажного суда. 08.11.1913 г. – назначен временно для наблюдения за командой учеников Машинной школы, прикомандированных к Кронштадтскому полуэкипажу. 19.11.1913 г. сдал должность. Подполковник по адмиралтейству за отличие по службе (ВП № 1256 от 06.04.1914). 04.02.1915 г. – военный цензор корреспонденции всех нижних чинов полуэкипажа. 12.02.1915 г. – ротный ком-р вновь сформированной 5-й роты. 26.10.1916 г. – зав-ий оружием и оружейной мастерской Кронштадтского полуэкипажа. Исключён из службы умершим пр. АиФ № 24 от 13.04.1917 г. Надпись в послужном списке: «Умер в революцию». Награждён орденами Св. Станислава 3-й ст. (19.04.1902), 2-й ст. (30.07.1915), Св. Анны 3-й ст. (17.04.1905), серебр. медалью памяти царствования имп. Александра 111 (13.09.1896), св.-бр. медалями памяти 300-летнего юбилея царствования дома Романовых (21.02.1913), памяти 100-летнего юбилея Отечественной войны 1812 г. (08.03.1913), памяти 200-летненго юбилея Гангутской победы (28.02.1915).
Женат первым браком на дочери потомственного дворянина девице Гелен-Констанции Уршуле Иосифовне Стунгевич. Дети: Владислав-Иосиф (27.06.1897), Эдуард-Михаил (20.08.1898), Иосиф (21.09.1901), Михаил (05.05.1905), Стефан-Ромуальд (28.07.1910), Фелиция-Мария (22.01.1900), Мария (15.08.1903), Екатерина (20.02.1907).
Пост N: 879
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Рейтинг:
11
Фото:
Отправлено: 27.10.12 20:58. Заголовок: Нашёл в архиве воспо..
Нашёл в архиве воспоминания сына А.Г.Бутакова. Написаны за границей, с чужих слов, много ошибок, но есть интересные детали. Выкладываю со своими пометками.
Н.А.Бутаков СЛУЖБА И СУДЬБА КОНТР-АДМИРАЛА АЛЕКСАНДРА ГРИГОРЬЕВИЧА БУТАКОВА
«Александр Григорьевич Бутаков в 1858м году. Так как отец его, Адмирал Григорий Иванович, в то время уже достиг высоты всемирной известности и почета, и не желал чтобы это отразилось, в Морском Корпусе, в пользу его сыновей, от которых он ожидал личных доказательств стойкости к делу – то по его настоянию братья Александр и Алексей оба поступили в С.-Петербургский Университет, в математическое отделение физико-математического факультета. Александр Григорьевич кончил Университет в 1883м году и сразу пошел на 6 месяцев в юнкера и в плавание на Дальний Восток на эскадр. миноносце (1) «Дмитрий Донской». На «Донском» состоялся экзамен, который Александр Григорьевич выдержал и был произведен в мичманы (1883 г.) (2). Первое его плавание на «Донском» продолжалось 3 года (3). С «Дмитрия Донского» мичман А.Г.Бутаков пошел во второе кругосветное плавание на клипере «Всадник» (4). Плавание это продолжалось еще 3 года. По возвращении из плавания Александр Григорьевич служил на берегу в 8-м флотском экипаже в С.-Петербурге и потом участвовал во внутреннем плавании в Учебно-Артиллерийском Отряде (1890 г.). После Артиллерийского класса (5) в Кронштадте (1892 г.) Александр Григорьевич ходил в Соедин. Штаты Америки в качестве флаг-офицера Адмирала Николая Ивановича Кознакова на «Дмитрии Донском» (6), по случаю посылки отряда русских кораблей в связи с Всемирной Выставкой в Чикаго (1893 г.). В доме Николая Ивановича Кознакова (впоследствии Главного Командира Кронштадтского Порта) Александр Григорьевич Бутаков познакомился с племянницей Николая Ивановича, фрейлиной Двора Государыни Императрицы Марии Федоровны, Ольгой Николаевной Казнаковой. Женитьба их состоялась в 1894м году. Шафером на свадьбе был двоюродный брат (впоследствии контр-адмирал) Григорий Иванович Бутаков, по воспоминаниям которого настоящий послужной список и составлен. Некоторые детали добавлены из писем и документов, хранящихся у составителя. В 1895м году родилась дочь Елизавета (скончалась Canne, Франция в 1945 г.). В 1897м году родился сын Григорий Александрович, а в 1903м году сын Николай. В 1894м году Александр Григорьевич Бутаков назначается старшим артиллерийским офицером на строящийся в Петербурге броненосец (7). Жили они тогда с супругою в Петербурге, на Николаевской Набережной Васильевского Острова. Александр Григорьевич затем назначен был командиром миноносца 119 и с ним ушел в Средиземное Море. Флот тогда базировался на Пирей (Афины). Королева Эллинов Ольга Константиновна, урожденная Великая Княгиня и дочь Великого Князя и Генерал-Адмирала флота Константина Николаевича, очень любила наш Флот. Благодарные офицеры ее ласково называли «королевушкой». Она выделила своей дружбой Александра Григорьевича и Ольгу Николаевну и приняла их и дочь ко Двору. В 1900-1901-х годах, назначенный Морским Агентом при Императорском Русском Посольстве в С.Ш. Северной Америки (8), Александр Григорьевич приехал в С.-Петербург за инструкциями, а семью пока оставил в Греции. Семья с ним опять сошлась в Вашингтоне. Там жили на 1325-М Street, Washington D.C. Дом еще стоял в 1947м году. В нем, за углом от Белого Дома, и родился сын Николай. Крестной матерью соизволила быть Королева Греческая Ольга Константиновна (9 Дек. нов. стиля 1903 года). Бутаковы вернулись в Россию в 1905м году. В ранге Капитана Второго Ранга Александр Григорьевич Бутаков вступил в командование контр миноносцем «Всадник» (9), а брат его в то же время был назначен командиром «sister-ship» «Всадника» - «Гайдамак». После «Всадника» Александр Григорьевич стал командиром «Алмаза» и ходил на нем на Мурманский Берег с Генерал-Адъютантом Адмиралом Дубасовым. В 1910м году Александр Григорьевич произведен в Капитаны 1-го ранга и получает команду строящегося в Германии Крейсера «Паллада» (10). «Палладой» Александр Григорьевич командовал до 1913 года, а «sister-ship» «Паллады» - «Баяном» командовал одновременно одновременно брат его Алексей Григорьевич. Братьев Бутаковых в то время во флоте называли «Братья Бояре». В 1913-м году Александр Григорьевич производится в Контр-Адмиралы и в этом чине назначается Начальником Штаба Кронштадтского Порта. Командиром порта тогда был Вице-Адмирал Вирен. В 1914м году, в мае месяце, Адмирал Бутаков берет отпуск и отвозит Ольгу Николаевну с детьми Елизаветой и Николаем в Швейцарию, сначала в Onchy, на Женевском озере, вблизи Лозанны; а потом, после осмотра туберкулезной дочери доктором Roux, в Leysiu в клинику костных туберкулезных «Les Frenrs». Когда Адмирал Бутаков приступил вписываться в книгу гостей клиники, то увидел, строчкой выше, имена двух сестер Кристерсон и дочери одной из них – костно-туберкулезной больной. Познакомились. Эти две сестры, внучки брата Каролины Карловны Кристерсон, матери Адмирала Григория Ивановича Бутакова, оказались значит шведскими троюродными сестрами Александра Григорьевича Бутакова. Таким образом, в том же поколении обнаружился в Швеции и России, наследственный костный туберкулез, и надо было им всем встретиться в ту-же минуту, в том-же месте! Действительно поразительныя бывают действия судьбы. Оказалось, что в семье Кристерсон, туберкулез был развит и повторялся через поколения два. В 1914-м же году, в июне месяце, Александр Григорьевич Бутаков возвращается в Кронштадт и видит свою семью в последний раз в этой жизни. В Кронштадте, его и старшаго сына Григория («Гогу») постигает Первая Мирова Война. А в 1917-м году – «Революция». В 1915-м году, в доме Адмирала Александра Григорьевича скончается мать его Амалия Арсеньевна, и похоронена она в семейном склепе Бутаковых в Александро-Невской Лавре в Петербурге, рядом со своим знаменитым супругом, Адмиралом Григорием Ивановичем. Возстание в Кронштадте застает Контр-Адмирала Александра Григорьевича на служебном посту. Застает его – вполне готовым. В утро 1-го марта 1917-го года, он видит как, в через улицу стоящий дом – Глав. Командира Порта, Адмирала Вирена, врывается смертоносная толпа повстанцев - пьяных матросов. Через короткое время, стащенный с лестницы Вице-Адмирал Вирен, искалеченный, весь в крови, шел посреди толпы преступников. «То и дело падая, мученик двигался навстречу лютой смерти. Из его груди не вырвалось ни одного стона. А вой толпы напоминал собой вой шакалов». Окончательно добили его на Якорной Площади, тело его сбросили в овраг. Так погиб герой Японской Войны, тот безстрашный командир «Баяна», который несся, вперив свои синие глаза в «Страшного», дравшагося, с несколькими японскими крейсерами. Чтобы сказали теперь все те матросы «Страшного» - им тогда спасенные?.. (11) Увидев судьбу несчастного Адмирала Вирена, Александр Григорьевич Бутаков хладнокровно оделся и спустился этажем ниже, в Штаб Порта, где сел на свое служебное место, ожидая посетителей… Они явились к нему только на следующий день (12). «На следующий день, рано утром, был арестован начальник штаба порта контр-адмирал А. Г. Бутаков… На двукратное предложение матросов признать новую власть адмирал, не задумываясь ни на одно мгновение, ответил: «Я присягал государю и ему никогда не изменю, не то что вы, негодяи!» После этого его приговорили к смерти и расстреляли у памятника адмиралу Макарову» (13). «На рзстрел Адмирал шел бодро, как на прогулке. В стороне, как-то мешковато-виновато, брел конвой. За ним по тротуару бежал фокстерьер «Jack», собака дочери – Елизаветы Александровны. Повстречавшийся пьяный матрос, убил Jack,а штыком» (14). «Адмирала разстреляли у памятника адмиралу Макарову. Первый залп был неудачен, и у адмирала оказалась простреленной только фуражка. Тогда, еще раз подтвердив свою верность государю, адмирал спокойно приказал стрелять снова, но целиться уже как следует..» (15). Тело отвезли в тут-же стоящий, Кронштадтский Морской собор. Там явился сын, Григорий Александрович, и потребовал выдачи тела отца. Сам свез на дровнях на кладбище, сам вырыл могилу и сам похоронил. Через год или больше, сумел откопать гроб, доставить его в Петербург и похоронить в Александро-Невской Лавре в семейном склепе (16). Так поступил герой Григорий Александрович, отважный сын геройски погибшего Адмирала Александра Григорьевича. Оба – достойные потомки награжденного именным золотым оружием на Георгиевской ленте с надписью: «За храбрость», великого Адмирала Григория Ивановича. Так, геройски, сам приказавший в себя стрелять, закончил свою службу – больше, свое служение долгу и чести, Контр-Адмирал Александр Григорьевич Бутаков, напомнив всему флоту, всему своему потомству и всем морякам мира, что Клятва и Крест есть святое святых, которое преступить – есть преступление перед Христом Богом. Но сами убийцы – написали еще одну главу в историю Русского Флота. Два дня после того, как Григорий Александрович Бутаков сам похоронил отц своего, вырыв собственноручно ему могилу, к нему явилась толпа убийц, с шапками в руках. «Мы пришли к Вам просить прощения», заявил их руководитель, пока другие, потупив глаза, мялись на месте. «Мы не хотели стрелять в Адмирала. Хороший был Адмирал. Честный и справедливый. Потому мы целились выше. Ну, так что… Поймите, мы не вольны были. Нами командуют посланные из Питера… Сами каемся и просим прощения…» (17). Мешковато, понуро, топчась в нерешительности, неуклюже толкаясь, ушли эти «невольные» убийцы, уже подвластные «людям из Питера» и английским деньгам лорда Ротшильда, раздаваемым тогда из Британского Посольства, сволочью и предателем – агентом Ротшильдов, первым виконтом Альфредом Мильнером. Так, устроили Кронштадтское возстание, богаченные, международные евреи, пользуясь гостеприимством и Посольством Короля, союзной с Россией державой… Они убили Контр-Адмирала Александра Григорьевича Бутакова и всех рангов его сослуживцев – до последнего, верного, юноши-мичмана. Вечная Память и Слава им, героям Императорского Русского Флота».
1) Автор ошибается: «Дмитрий Донской» числился фрегатом. 2) В мичманы А.Г.Бутаков был произведен в 1884 г. 3) Фактически А.Г.Бутаков в 1884-1887 г.г. плавал на корвете «Аскольд», клиперах «Джигит» и «Вестник», фрегате «Владимир Мономах». На «Донском» же он служил всего несколько дней в мае 1897 г., будучи причислен к штабу начальника отряда судов в Тихом океане. Заграничное плавание продолжалось 4 года. 4) Автор ошибается: на «Всаднике» А.Г.Бутаков не служил; очевидно, «Всадник» спутан с «Вестником», на котором А.Г.Бутаков ранее служил. 5) В артиллерийском офицерском классе в указанный период А.Г.Бутаков не учился. В 1895-1896 г.г. он окончил курс Учебно-артиллерийской команды. 6) Фактически находился в заграничном плавании в 1891-1893 г.г. 7) Имеется в виду, очевидно, эскадренный броненосец «Ослябя», на который А.Г.Бутаков получил назначение в феврале 1897 г. (а не в 1894 г., как указано у автора). 8) В указанной должности А.Г.Бутаков находился с октября 1902 г. по октябрь 1905 г. 9) В указанный период «Всадник» именовался «минным крейсером». 10) Автор ошибается: А.Г.Бутаков с 1908 г. по 1910 г. командовал крейсером «Паллада», а с 1910 г. по 1913 г. – крейсером «Баян». Вопрос о командировке в Германию на строительство «Паллады» вызывает сомнение: возможно, автор имеет в виду строительство в Германии однотипных эсминцев «Всадник» и «Гайдамак», куда А.Г.Бутаков действительно был командирован в марте 1906 г. 11) Автор цитирует Г.К.Графа: «На «Новике». Балтийский флот в войну и революцию». Мюнхен, 1922, стр. 123. 12) Автор ссылается здесь на письмо старшего брата Г.А.Бутакова, гардемарина Морского Училища, бывшего в тот день в Кронштадте. Письмо написано Г.А.Бутаковым своей матери в Швейцарию и впоследствии хранилось у младшего брата Н.А.Бутакова. 13) Г.К.Граф, указ. соч., стр. 124. 14) Из письма Г.А.Бутакова матери. 15) Г.К.Граф, указ. соч., стр. 124 16) Возможность подобного перезахоронения в революционном Петрограде вызывает обоснованные сомнения. 17) Из письма Г.А.Бутакова матери.
Отправлено: 28.10.12 14:54. Заголовок: Неисповедимы пути Го..
Неисповедимы пути Господни , кажется так сказано. Упомянутый Григорий Александрович , на глазах которого фактически убили отца , честно отслужил в РККФ - ВМФ СССР , капитан 1ранга , участник гражданской и ВОв. Бог ему судья. С ув.Вох. Надеюсь я не ошибся ? В.
Неисповедимы пути Господни , кажется так сказано. Упомянутый Григорий Александрович , на глазах которого фактически убили отца , честно отслужил в РККФ - ВМФ СССР , капитан 1ранга , участник гражданской и ВОв. Бог ему судья. С ув.Вох. Надеюсь я не ошибся ?
Кроме того, он еще честно отсидел в 26-29 и 38-40.
Бутаков Григорий Александрович – род. 26.07(24.06).1894 г. в Кронштадте в семье морского офицера (отец, нач-к штаба Кронпорта контр-адмирал А.Г.Бутаков был убит на его глазах 01.03.1917 г. в Кронштадте). Потомственный дворянин. Окончил Императора Александра II кадетский корпус. 01.07.1915 г. зачислен в Морское училище. 03.1918 г. уволен в связи с роспуском старого флота. 1917 г. – вахтенный нач-к ЭМ «Мощный». 1918 г. – ревизор ЭМ «Десна», 1919 г. – нач-к распорядительный части штаба ДОТ БФ. 1920 г. – ст. пом-к ком-ра ЭМ «Азард», ком-р КЛ «Эльпидифор» № 415 ЧФ, нач-к отряда (3-го див-на) истребителей Азовской ВФ. 14.01.1921 г. – нач-к дивизиона истребителей и сторожевых катеров МСЧМ. В 1919 г. контужен в голову, в 1920 г. ранен в правую ногу, в 1921 г. ранен в живот. 1925 г. – ком-р ЭМ «»Шаумян». 1926 г. – ком-р дивизиона сторожевых ТК МСЧМ. В 1926 г. арестован ОГПУ, осуждён на 5 лет ссылки (г.Шадринск). 03.08.1926 г. пр. РВС СССР № 1266 уволен. 23.03.1933 г. – и.д. ком-ра дивизиона ТК МСБМ (пр.БМ № 1043с). 26.12.1933 г. утверждён в должности пр. РВС СССР № 0988. 10.03.1934 г. – ком-р 3-го дивизиона бригады ТК МСБМ. 15.07.1937 г. - и.д.командира ЭМ «Сторожевой» КБФ. Перед арестом ком-р 1-го дивизиона ЭМ КБФ. Арестован 02.06.1938 г. Уволен пр. НКВМФ № 0549 от 15.06.1938 г. по ст.44 «в». Постановлением ВП КБФ от 15.02.1940 г. дело прекращено, 18.02.1940 г. освобождён. 26.04.1940 г. пр. НКВМФ № 01213 приказ об увольнении отменён. Пр. НКВМФ № 01.06.1940 г. № 01617 уволен в запас по ст. 43 «а». 22.08(7).1940 г. пр. НКВМФ № 02264 предыдущий приказ отменён, назначен уполномоченный Постоянной к-сии по приёмке кораблей при НКВМФ. 13.05.1941 г. – ст. уполномоченный там же. 27.05.1942 г. – в распоряжении ВС ЧФ. 21.07.1942 г. – ком-р дивизиона КЛ ОВР Керченской ВМБ. 04.03.1943 г. - в распоряжении ВС ЧФ. 23.07.1943 г. – преподаватель кафедры морской тактики и организации ВВМУ им. Фрунзе. 15.11.1943 г. – нач-к отдела вспомогательных судов тыла и гаваней КБФ. 17.08.1945 г. – в распоряжении УКОС ВМФ. 25.12.1945 г. – ст. офицер по отработке соединений СКР, КЛ, МБКА и СКА 2-го отд-я 2-го отдела УБП ГМШ. 24.04.1946 г. – ст. офицер 3-го отдела УБП ГМШ. 31.12.1946 г. – зам-ль нач-ка 2-го отдела ЦНИИВК. 29.07.1948 г. – уполномоченный по надводным кораблям Постоянной к-сии госприёмки кораблей при ГК ВМС. 31.05.1950 г. - уполномоченный по надводным кораблям группы уполномоченных Постоянной к-сии госприёмки в Ленинграде. 02.10.1951 г. - уполномоченный по надводным кораблям Балтийской группы Упр-я госприёмки при ВММ СССР. 04.04.1953 г. – в распоряжении УК ВМС. 29.08.1953 г. пр. МО СССР № 04815 уволен по ст. 60 «б» (по болезни). С 1942 г. кандидат, с 1947 г. член ВКП(б). Жил в Ленинграде. Капитан 2-го ранга (пр. НКО № 0927/п от 21.03.1936). Капитан 1-го ранга (пр. НКВМФ № 0170 от 27.05.1942). Награждён орденами Ленина (10.11.1950), 3 Красного Знамени (пр. РВСР № 158 за 1923, пр. ЧФ № 11с от 09.02.1944, 03.11.1944).
Любопытно, что везде писал, что Морское уч-ще он закончил то в 1917, то в 1913, и даже в 1917 служил вахт. нач-ком на "Мощном"
Отправлено: 31.12.12 13:14. Заголовок: ФОК Владимир Яковлев..
ФОК Владимир Яковлевич Род. 18.04.1897. Образование: Морской корпус (1916). 27.07.1916 получил звание корабельного гардемарина. 30.07.1916 произведен в мичманы с назначением в Черноморский флот. 04.08.1916 зачислен в Черноморский ФЭ. 17.08.1916 назначен вахтенным офицером ЛК "Императрица Мария". После гибели корабля на внутреннем рейде Севастополя от внутреннего взрыва 10.11.1916 назначен вахтенным офицером ЛК "Императрица Екатерина Великая". Покончил с собой в ночь на 05.03.1917. Исключен из списков ПАФ № 9 от 22.03.1917. Отец: Ф. Яков Александрович. Генерал-майор. Командир 1-й бригады 15-й пехотной дивизии. 01.11.1914 назначен начальником 3-й стрелковой бригады. С 06.08.1915 командующий 3-й стрелковой дивизией. Кавалер Георгиевского оружия. Умер от ран 06.04.1916.
Фок Яков Александрович, ген.-лейтенант (17. 12. 1864 – 06. 04. 1916) Из дворян Вятской губ. (ныне обл.). Образование получил в Константиновском межевом ин-те (1885), Николаевских инж. уч-ще и академии ГШ (1894, по 1-му разряду). В подпоручики произведён в 1888 в 12-й сапёр. б-н. Участник 1-й мировой войны. Произведён 11. 08. 1890 в поручики, 18. 05. 1894 – в штабс-капитаны, 24. 03. 1896 – в капитаны, 06. 12. 1900 – в подполковники, 06. 12. 1904 – в полковники, 06. 12. 1910 – в ген.-майоры, а 06. 05. 1916 – в ген.-лейтенанты (посмертно). Должности: ст. адъютант штаба: 11-й кав. дивизии (23. 10. 1895 – 16. 01. 1898), 21-го АК (16. 01. – 17. 07. 1898); пом. ст. адъютанта штаба Киевского ВО (17. 07. 1898 – 15. 11. 1900); штаб-офицер для поручений при том же штабе (15. 11. 1900 – 24. 10. 1901); ст. адъютант того же штаба (24. 10. 1901 – 16. 04. 1904); нач. Чугуевского пех. юнкерского уч-ща (16. 04. 1904 – 02. 03. 1914); ком. 1-й бригады 15-й пех. дивизии (02. 03. – 01. 11. 1914); нач. 3-й стрелк. бригады (01. 11. 1914 – 06. 08. 1915); команд. 3-й стрелк. дивизией (06. 08. 1915 – 06. 04. 1916). Георгиевское оружие (11. 10. 1914). Из воспоминаний ген.-лейтенанта Александра Сергеевича Лукомского: «… Яков Александрович Фок был моим близким другом еще по Николаевскому инженерному училищу и по службе в Одессе. Особыми талантами не отличался, но был рыцарски честен и порядочен во всех отношениях. Был верным другом. Во время мировой войны командовал 3-й стрелковой бригадой (развернутой в дивизию); был в 1915 г. смертельно ранен в живот и скончался в тяжелых мученьях…».
Умер от ран полученных в бою на Северном фронте. Погребён 12. 04. 1916 на Смоленском православном кладбище, в г. Петроград, Петроградского уезда, Петроградской губ. (ныне г. Санкт-Петербург, Ленинградской обл.). Надгробие уничтожено. Исключён 26. 04. 1916 из списков умершим от ран. Женат. Сын: Александр (27. 05. 1895 – 18. 03. 1964), капитан л.-гв. Семёновского п. Уроженец г. Киев, Киевского уезда, Киевской губ. (ныне обл., Украина). Участник 1-й мировой и гражданской войн. Франция. Один из основателей храма Святого Гермогена и б-ки рус. колонии в г. Марсель (Франция). Умер в г. Ницца (Франция).
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 73
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума