Отправлено: 20.07.18 14:43. Заголовок: А действительно ли н..
А действительно ли на "Дмитрии Донском" были такие громадные деньги как пишут? Кто вообще вез казну эскадры? И есть ли какие либо упоминания о казне эскадры в отчетах или воспоминаниях участников похода? Конечно, деньги должны были быть, но почему их погрузили именно на старого Донского? Не могли крейсер пошустрее взять или броненосец, что ли...Или это - "Чтобы никто не догадался"
Отправлено: 20.07.18 15:00. Заголовок: Если бы золото было,..
Если бы золото было, воображаю, как бы в Японии плющили попавших в плен офицеров, среди которых мой двоюродный прадед А.О. Старк был. А ничего такого...
ИМХО натурального золотого запаса на эскадре вообще не было - без надобности , а с наличной валютой были проблемы , вспомните приключения юного Г.К. Графа с чемоданом золотых соверенов, для Иртыша, всего-то 8000 фунтов , т.е. ок. 80000 руб. Расчеты же за уголь и пр. шли через банки. Не зря М.А. Гинсбургу только аванс на 10 миллионов рублей выдали.
Отправлено: 20.07.18 19:47. Заголовок: Помнится, раньше зол..
Помнится, раньше золото вёз НАХИМОВЪ, теперь ДОНСКОЙ. Жду, когда же золото повезёт РЮРИКЪ, чтобы его наконец-то нашли. Пупочки южнокорейские надорвутся поднимамши ДОНСКОЙ.
Отправлено: 20.07.18 19:48. Заголовок: Напоминает историю п..
Напоминает историю поиска золота на "Петропавловске" Сакураем со всеми вытекающими. Удивляет другое - "Дмитрий Донской" не пиратский корабль, чтобы там копаться. Повторюсь, так как уже писал - у азиатов как-то по-другому с воинскими захоронениями? Есть ли информация от официальных лиц с российской стороны?
Отправлено: 21.07.18 17:48. Заголовок: Да не поднять "Д..
Да не поднять "Дмитрия Донского" с такой глубины и в таком сохране. Рассыплется в труху. Какую технологию не применяй. Людям на такой глубине делать нечего а роботами бесполезняк. И золота там нет. Изучил тут все по этой теме, максимум судовая касса да и то наверное до потопления поделили .
Отправлено: 22.07.18 10:59. Заголовок: Похоже корейцев на з..
Похоже корейцев на золоте всерьёз понесло. ДОНСКОЙ имел строительную перегрузку, а в походе ещё и перегрузку углём, бравшимся по самое нехочу. Представим ситуацию. Вместо погрузки угля до требуемой нормы Лебедев докладывает командующему: Ваше Высокоблагородие, я не могу принять 1000 т угля, ибо у меня золотой запас Партии (200 т), который везу корейцам для строительства туркомплекса на Уллындо. Что ответит З.П.Рожественский: "Выбросить за борт "золотой запас" и принять уголь наряду со всеми". Вот и слухам конец.
Хотя бы попробовали для начала КОРЕЕЦЪ поднять, он не так глубоко лежит, но тоже вёз золото.
Пост N: 508
Откуда: россия, санкт-петербург
Рейтинг:
8
Отправлено: 22.07.18 11:18. Заголовок: Хотелось бы напомнит..
Хотелось бы напомнить, что уже нечто подобное происходило с "Нахимовым"; подняли вой об золотом запасе а спустя несколько лет выяснилось, что под этим прикрытием корейцы/японцы( точно уже не упомню) в проливе установили какую то аппаратуру против наших ПЛ.
Отправлено: 25.07.18 07:50. Заголовок: Тем временем, интриг..
Тем временем, интрига вокруг "Дмитрия Донского" закручивается: Инвесторы Южной Кореи настолько впечатлилась новостью об обнаружении российского военного корабля «Дмитрий Донской», что начали скупать акции сразу нескольких южно-корейских компаний. В СМИ прошёл слух, что на судне есть золото стоимостью больше $130 млрд. Впрочем, наши специалисты ТОФ эту информацию опровергают. Тем не менее, инвесторы скупают акции тех компаний, которые в теории могли бы выиграть от операции по поднятию сокровищ со дна. До конца непонятно почему, но фаворитами стали две компании, торгующиеся на Kosdaq – небольшой производитель стали Jeil Steel Manufacturing и компания Dongwon Systems, которая специализируется на производстве оптоволоконного коммуникационного оборудования и современных упаковочных материалов. Jeil Steel пришлось выпустить специальное заявление, что она никак не связана с «темой сокровищ затонувших кораблей», в Dongwon Systems предпочли промолчать. (Источник: Интересное Приморье)
Возможно, что вся ситуация вокруг "Дмитрия Донского" изначально и связана с пиаром и внутренней экономической политикой ЮК и в итоге крейсер поднимать не будут.
Отправлено: 14.08.18 16:03. Заголовок: С юридической точки ..
С юридической точки зрения,какие вообще права РФ может предъявлять к данному судну? РФ в свое время объявила себя правоприемницей СССР,но никак не Российской Империи, посему никакого разрешения или даже каких-либо совещаний с РФ по данному вопросу, Южной Корее проводить не нужно,не зависимо от того,есть на борту золото или нет. Юридически никакого отношения ни к этому золоту,ни к судну 100 лет назад исчезнувшей страны современная РФ не имеет. К контактам они призывают . Это как МИД Монголии призовет к контактам с ними по вопросу раскопки курганов времен монголо-татарского ига. Пускай корейцы поднимают,если смогут конечно. Но что то я не могу вспомнить примеров подъемов даже современных судов с глубины 400 м Гораздо быстрее и проще шведам ПЛ "Сомъ" поднять,но что то давно оттуда вестей нет.
Отправлено: 29.05.22 18:52. Заголовок: Фотография из этой ж..
Фотография из этой же статьи, не встречала ее здесь. Не может ли кто-нибудь по возможности указать лейтенантов на этой фотографии? Продолжаю безуспешно искать фото лейтенанта Шутова Б.К., эта фотография подписана «накануне отправки на ДВ офицеры сфотографировались на палубе». https://postimg.cc/NyryWhX8
Шутова на данной фотографии быть не может, т. к. поход на ДВ он начал на борту ЭБР "Ослябя" и был переведен на "Дмитрий Донской" только в ноябре 1904 года...
Отправлено: 29.05.22 22:18. Заголовок: Есть общий снимок оф..
Есть общий снимок офицеров "Осляби" в белых кителях. Теоретически он там есть. Только качественного снимка мне так и не попадалось, хотя знаю, что в хорошем качестве снимок есть...
Отправлено: 29.05.22 23:05. Заголовок: Вижу, но снимок подп..
Вижу, но снимок подписан 1905 годом, а Шутов был переведен, как Вы сказали, в ноябре 1904 на «Дмитрий Донской». То есть его там уже нет. Фигаро нет ни тут, ни там, придется, видимо, довольствоваться фотографиями его жены и детей, выуженных из архива БРЭМ.
Отправлено: 29.05.22 23:27. Заголовок: А вы почему решили, ..
А почему вы решили, что все обстоит именно так как написано? На снимке есть командир Михеев и старший офицер Шумейко. А это еще поход 1903 - 1904 гг. в отряде Вирениуса...
Отправлено: 31.05.22 16:55. Заголовок: oigen999 , а можно В..
oigen999 , а можно Вас попросить, если это возможно, сказать, кто из изображенных на данной фотографии в чине лейтенанта? На самом деле, мне только одна персона (третий ряд, пятый слева) кажется подходящей кандидатурой. Скорее всего, как и у остальных мужчин этой семьи, у него было вытянутое лицо и наличествовал внушительный нос.
почему вы решили, что все обстоит именно так как написано?
Да уж... сколько раз я на этот горел синим пламенем. К сожалению снимок сделан перед выходом в поход 2-й Тихоокеанской эскадры - Офицеры крейсера "Дмитрий Донской"
13 мая 1905 г., при приближении к Цусимскому проливу, перед заходом солнца, на броненосце «Князь Суворов» был поднят эскадре сигнал: «Приготовиться к бою». По этому сигналу были сделаны последние приготовления, прислуга была разведена по орудиям и спала по-сменно. Ночь прошла в ожидании минных атак, но японцы не появлялись и только по беспроволочному телеграфу увеличилось число японских телеграмм. Наш телеграф, по приказанию Командующего эскадрой, бездействовал. 14 мая день был ясный, с густою мглою по горизонту, так что, далее 55 — 60 кабельтовов, невозможно было что-либо видеть; ветер дул с силою 4 — 5 баллов; волнение было настолько сильное, что на «Донском» поддавало в пушечные порта (в батарейную палубу), а, во время боя, на поворотах, вода большой струей вливалась в дула орудий. Между 6 и 7 час. утра, с правой стороны и несколько сзади эскадры, был усмотрен японский разведочный крейсер типа «Идзуми», державшийся на курсе параллельно нашему, в расстоянии 55 — 60 кабельтовов. Эскадра шла в строе двух кильватерных колонн с транспортами и миноносцами между ними. Правая колонна — броненосцы «Князь Суворов» (флаг адмирала Рожественского), «Император Александр III», «Бородино», «Орел», «Ослябя» (флаг контр-адмирала Фелькерзама), «Сисой Великий», «Наварин» и «Адмирал Нахимов». Левая колонна — броненосцы: «Император Николай I» (флаг контр-адмирала Небогатова), «Генерал-Адмирал Апраксин», «Адмирал Сенявин» и «Адмирал Ушаков» и крейсера: «Олег» (флаг контр-адмирала Энквиста), «Аврора», «Дмитрий Донской» к «Владимир Мономах». «Жемчуг» — на правом траверзе «Суворова» и «Изумруд» — на левом траверзе «Николая». Разведочный отряд: «Светлана», «Алмаз», «Урал», — впереди эскадры, кабельтовах в 10. Транспорты: «Камчатка», «Анадырь», «Иртыш», «Корея» и буксирные пароходы: «Русь» и «Свирь» и миноносцы: «Бедовый», «Буйный», «Быстрый», «Бодрый», «Блестящий», «Безупречный», «Бравый», «Громкий» и «Грозный» — между колоннами. Госпитальные суда: «Орел» и «Кострома» шли в кильватер обеим колоннам, в расстоянии около 30 кабельтовов. Около 8 час. утра, по сигналу с «Суворова», разведочный отряд занял место в хвосте эскадры. Между 9 и 10 час. утра прошли самое узкое место Восточного Корейского пролива, и около того же времени, с левой стороны на траверзе нашей левой колонны, появилось четыре японских крейсера (два — типа «Касаги» и два — типа «Ниитака»), которые, идя в строе кильватера курсом параллельным нашему, по временам скрывались во мгле. В начале 11 часа с «Суворова» был сигнал: «Команда имеет время обедать». Команда отобедала, не отходя от орудий, готовая открыть огонь по первому выстрелу, или сигналу, с флагманского корабля. С переднего мостика все время передавали расстояние до неприятеля. Когда, около 11 час., японские крейсера приблизились кабельтовов до 40, с «Николая» был сделан первый выстрел, и вся наша левая колонна открыла огонь по неприятелю. Перестрелка длилась не более 4 — 5 мин. Было заметно два попадания в один из японских крейсеров, после чего весь отряд повернул «вдруг» влево румба на 4 и скрылся. После этой перестрелки, которая, кстати сказать, вызвала большое воодушевление среди команды, наступило некоторое затишье. Только изредка стали появляться на горизонте неприятельские разведочные суда, которые скрывались также быстро, как и появлялись. Эскадра начала перестраиваться. Все боевые суда вытянулись в одну кильватерную колонну влево от транспортов, а вправо от них был послан «Владимир Мономах». По сигналу с «Олега», миноносцы по-парно заняли места на траверзе флагманских кораблей. Но вскоре І-й броненосный отряд вышел в правую сторону и, идя впереди, держался кабельтовах в 10 от левой колонны. К началу боя, эскадра выстроилась, имея 9 узлов ходу, на курсе Норд-Ост 23°. В 1 час 30 мин, на «Суворове», с которого, очевидно, уже была усмотрена японская эскадра, поднят был сигнал: «Броненосцам иметь 11 узлов ходу» и затем: «Крейсерам и транспортам отойти вправо»; в то же -время І-й броненосный отряд стал склоняться влево, чтобы стать впереди II-го броненосного отряда. В 1 час 35 мин. не успел І-й броненосный отряд окончить перестроение, как главные неприятельские силы (4 броненосца, «Ниссин», «Кассуга» и 6 других броненосных крейсеров), появившиеся слева и спереди II-го броненосного отряда, приблизились на расстояиие орудийного выстрела и, открывши огонь по «Ослябя», стали заворачивать влево; затем, имея преимущество в ходе, преградили путь І-му броненосному отряду и, сосрсдоточивши огонь по «Суворову», заставили его уклониться вправо и лечь с ними на параллельный курс. Таким образом, эскадра наша, с самого начала боя, оказалась в невыгодном положении и в то время, как наши головные корабли подвергались сосредоточенному огню почти всей японской эскадры, концевые II-го броненосного отряда и весь ІІІ-й отряд и крейсера не принимали никакого участие в стрельбе, так как неприятель находился вне их угла обстрела. Крейсера и транспорты отошли вправо от броненосцев и, держась от них в расстоянии около 20 кабельтовов, до 2 час. не принимали участие в бою, пока не подошли два отряда японских крейсеров. Командуя плутонгом и поэтому находясь в батарейной палубе, откуда горизонт через пушечные порта весьма ограничен, я не имел возможности наблюдать за ходом боя и маневрированием эскадр; к тому-же наши крейсера, действуя в ограниченном районе, так часто меняли курсы, и притом лавируя между транспортами, все время сбивавшимися в кучу, что ориентироваться было чрезвычайно трудно. Эскадру мог видеть только по временам. Глявные силы вели бой на параллельных курсах с расстояний, колебавшихся от 25 до 40 кабельтовов. Около 3 час. пополудни, «Ослябя». засыпаемый снарядами с самого начала боя, пошел ко дну. К месту его гибели подошли наши миноносцы и стали спасать людей, плававших на обломках. Почти в то же время, «Суворов» был выведен из строя, и было видно, как наши броненосцы, с «Александром» во главе, понемногу оставляли его за собой. Видя, что «Суворов» подбит, хотя и не потерял еще способности двигаться вперед, японцы сосредоточили по нему убийственный огонь и прошло не более получаса, как «Суворов» был превращен в страшно дымящийся костер, без мачт, без труб, без мостиков.... Трудно было себе представить, чтобы такой железный колосс мог так гореть. Виден был пожар на «Александре», который выходил на время из строя, но потом, оправившись, снова занимал место в строю. Невдалеке от нас прошел малым ходом «Сисой Великий» и тоже тушил пожар. Крейсера и транспорты держались вправо от броненосцев на расстоянии около 20 кабельтовов. Иногда это расстояние увеличивалось, а по временам (около 4 час. дня) уменьшалось настолько, что крейсера и транспорты подвергались обстрелу главных неприятельских сил с расстояния 45 кабельтовов. Во время этого сближения с японскими броненосцами, наши крейсера и транспорты, по-видимому, и понесли самые значительные повреждения (пробоины ниже ватерлинии в носу на «Светлане» и «Иртыше», пробоина, от которой начал тонуть «Урал»). Что же касается боя наших крейсеров с двумя отдельными отрядами японских (І-го отряда: 2 крейсера, типа «Касаги» и 2 — типа «Ниитака»; II-й отряд — крейсера «Матсушима», «Итсукушима», «Хашидате» и, по-видимому, «Чин-иен»), то он, хотя и начался вскоре после 2 час. пополудни и, продолжаясь часов до 6-ти вечера, велся на дистанциях, доходивших до 22 кабельтовов, но не причинил нам значительного урона. Часов около 5 вечера, на одном из миноносцев был поднят сигнал: «Адмирал Рожественский передает командование адмиралу Небогатову». Часам к 6½, эскадра выстроилась курс Норд-Ост 23°. Бой между крейсерами прекратился. В это время у нас не хватало «Осляби», «Суворова», «Урала», «Камчатки» и буксирного парохода «Русь». Эскадра шла в следующем порядке: правая колонна — «Бородино», «Орел», «Николай», три «Адмирала», «Сисой Великий», «Наварин» и «Нахимов»; «Александр» шел по правую сторону одного из «Адмиралов». Левая колонна, шедшая в расстоянии около 20 каб. от правой, состояла из крейсеров, со «Светланой» впереди, транспортов и миноносцев. Правее наших броненосцев, шли главные японские силы, с крейсеров, из-за мглы и дыма едва видимые. Бой между броненосцами не прекращался почти до захода солнца, причем видно было, что наиболее интенсивный огонь был сосредоточен по «Бородино» и «Александру». В 7 час. вечера «Бородино», засыпаемый снарядами, переворачивается и идет ко дну. В то же время сверху передают, что по носу видно 9 японских миноносцев, идущих на нас в атаку в строе фронта. У нас зарядили орудие сегментными снарядами, которые, по окончании боя с крейсерами, были вынесены из погребов и установлены на дистанции от 6 до 15 каб. Не прошло и пяти минут после гибели «Бородино», как броненосцы без всякого сигнала, очевидно, вследствие приближения японских миноносцев, повернули «все вдруг» влево и пошли на Зюйд-Вест. Во время этого поворота перевернулся «Александр». Крейсера тоже повернули на Зюйд-Вест, но, взявши курс левее броненосцев, разошлись с ними. Кто повернул раньше — броненосцы или крейсера — затрудняюсь сказать. Наступила темнота. Начались минные атаки, которые отражались беспорядочным огнем. Свои миноносцы путались между своими же крейсерами, вследствие чего не обошлось без стрельбы по своим. Доказательством этого может служить осколок русского 47 мм. снаряда, найденный на следующий день на «Донском». Следуя движению адмирала, «Донской» шел в кильватер «Олегу» и «Авроре», но, не поспевая за ними, вскоре отстал. Некоторое время держались с «Владимиром Мономахом», но, вследствие темноты, скоро и его потеряли из виду. За нами шли три миноносца: «Бедовый», «Грозный» и еще один, как впоследствии оказалось, — «Буйный». Оставшись таким образом одни, решили прорываться во Владивосток самостоятельно, о чем сообщено было по мегафону миноносцам с указанием курса. Часов около 10-ти вечера, по правому борту прошла «Светлана», спрашивая в рупор, где «Олег» и что мы собираемся делать. Ей ответили, что, куда ушел командующий крейсерами, нам неизвестно, а что мы идем во Владивосток. Получивши ответ, «Светлана» вскоре скрылась из виду. Оставшись с тремя миноносцами и не имея надежды соединиться с нашей эскадрой, пошли во Владивосток, придерживаясь восточной части Японского моря, в расчете, что японцы будут иметь больше оснований предполагать, что мы пойдем поближе к берегам Кореи. Ночь прошла в крайнем напряжении, в ежеминутном ожидании атак, не без основания, так как, невдалеке от нас, несколько раз проходили неприятельские миноносцы, делая друг другу сигналы. Но, благодаря тому, что на «Донском» были закрыты все огни, мы прошли благополучно, имея ход от 8 до 10 узлов. В виду того, что японцы, в бою 14 мая, вели стрельбу таким образом, что сосредоточивали огонь целого отряда по одному нашему кораблю и затем переносили его на другой (что они делали замечательно искусно), «Донской», так же, как и другие, подвергался такому обстрелу, но, благодаря ли своевременному изменению курса для выхода из обстреливаемой площади, или переносу огня на другой наш корабль, только «Донской» скоро выходил из этого поля обстрела и отделался легкими повреждениями, преимущественно в шлюпках (1-й барказ, 2-й гребной катер и передняя рубка) от осколков снарядов, рвавшихся недалеко от борта от удара об воду. Раненых было всего человек пять, из коих только один тяжело (дальномерщик с переднего мостика). Проведя всю ночь в батарейной палубе и чувствуя себя совершенно разбитым, на рассвете, осмотревши из портов горизонт и не видя ничего подозрительного, спустился в каюту и заснул, но часа через два (около 7 часов утра) был разбужен тем, что «Донской» застопорил машину. Выскочив наверх, узнал, что миноносец «Буйный» за ночь отстал от нас и на рассвете оказался на таком расстоянии, что от него был виден только дым. Потерявши нас ночью из виду, с восходом солнца, «Буйный» заметил «Донского» и начал телеграфировать, прося о помощи. «Донской» повернул назад и часов около 7-ми подошел к «Буйному». Тут мы узнали, что на «Буйном» находится раненый адмирал со штабом и больше двухсот человек команды «Ослябя». Видя на борту миноносца ослябскую команду, первоначально думали, что там же находится и адмирал Фелькерзам, так как о его смерти, еще за два дня до боя, на эскадре не было известно. Оказалось, что на «Буйном» находится раненый адмирал Рожественский. С «Буйного» потребовали от нас катер для перевозки адмирала и ослябской команды. Выли спущены 1-й гребной катер и 2-й барказ. Предполагали, что адмирал перейдет к нам, но он пожелал остаться на миноносце и был перевезен на миноносец «Бедовый» вместе со штабом; туда же был послан младший доктор «Донского» — лекарь Тржемесский. После этого «Бедовый» поднял «Грозному» сигнал: «Следовать за мной» и дал ход. В то время, как на катере перевозили адмирала и его штаб, на барказе переправляли ослябскую команду с «Буйного» на «Донской» С самого рассвета за нами следили японские миноносцы, держась на горизонте у нас за кормой, все время телеграфируя. Чтобы помешать японцам, наш телеграф работал всю ночь с 14-го на 15-е и весь день 15 мая. Когда мы занимались перевозкой людей с «Буйного», неприятельские миноносцы настолько приблизились, что пришлось пробить «отражение минной атаки», поднять шлюпки и дать ход, чтобы не оказаться в невыгодном положении. Насколько мне помнится, сигнал «отражение атаки» был у нас пробит, когда «Бедовый» и «Грозный» только собирались дать ход или, если и пошли, то были ещс настолько близко, что могли его слушать; во всяком случае должны были знать, что за нами идут японские миноносцы, тем не менее, они дали ход узлов 12 — 13 и пошли самостоятельно, взявши курс на Норд. «Буйный» последовал нам в кильватер, предварительно попросивши у нас приготовить ему угля и масла. «Донской» дал ход около 8 час. 15 мин. утра и лег на курс Норд-Ост 20°. Ход 10—11 узлов, больше дать не могли, так как 5-й двойной котел сильно тек и был выведен еще до боя 14 мая; другие котлы также были не совсем исправны. Следуя в кильватер «Бедовому» и «Грозному», «Буйный» стал заметно отставать от них, держась немного впереди нашего траверза, причем, так как мы шли расходящимися курсами, то расстояние между нами все время увеличивалось. В 10 час. 15 мин. «Буйный» поднял сигнал: «Терплю бедствие». Положили «право на борт» и пошли к нему. В 10 час. 20 мин. «Буйный» подошел к правому борту «Донского» и командир миноносца спросил, располагаем ли мы часом времени, чтобы дать ему возможность погрузиться углем. Уголь у нас был приготовлен, но к погрузке не приступали, т. к. командир миноносца перейдя к нам на «Донской», возбудил вопрос, стоит ли заниматься погрузкой и попусту терять время, когда «Буйный» настолько поврежден, что не может поспевать даже за тихоходным «Донским». Собран был совет из обоих командиров, старшего офицера, старшего штурмана и старшего артиллерийского офицера. Выяснилось, что, в виду больших повреждений (сильно погнуты винты, недостаток угля, вырвана кромка теплого ящика, отчего пресная вода быстро израсходовалась и питание котлов производилось забортной водой, что повело за собой порчу трубок), «Буйный» дальше идти не может и будет только стеснять и без того небыстроходный «Донской», а потому решено было его затопить. Команда с миноносца перешла на «Донской». «Буйный» отошел в сторону и его начали приготовлять к взрыву, но взорвать не удалось. Тогда решили было затопить его таранным ударом, но по расчету оказалось, что таран «Донского» ниже киля миноносца, а чтобы потопить его форштевнем, мог бы потребоваться настолько сильный удар, что можно было опасаться за целость брам-стенег, на которых держалась сеть беспроволочного телеграфа; поэтому решили покончить с «Буйным» 6" снарядами, тем более, что выстрелы не могли привлечь ничьего внимания, так как японские миноносцы, следовавшие за нами с утра, после того, как мы дали ход (в 8 час. 15 мин. утра) отошли от нас вправо и около 12 час. дня скрылись за горизонтом, румбов на 5 впереди нашего траверза. Около того же времени скрылись из виду и «Бедовый» с «Грозным» и больше мы их не видели. По «Буйному» было сделано девять выстрелов из 6" орудия, с расстояния от 2 до 3 каб. Один снаряд не попал, остальные восемь, хотя и попали, но большинство из них не рвалось, так что прошло минут 20 — 30 с момента начала стрельбы, прежде чем миноносец пошел ко дну, носом вниз. В 12 час. 20 мин. пополудни «Буйный» затонул и «Донской» дал ход вперед. Обо всем этом был составлен акт и внесен в вахтенный журнал. Таким образом, на эту вторую остановку было потрачено ровно два часа времени, что с предыдущей, по подсчету старшего штурмана, составило не менее пяти часов. Между часом и двумя пополудни, румба на два левее курса, открылся гористый остров Дажелет (Матсушима). Море было тихое с легкой зыбью, почти штиль, погода ясная; легкий туман подымался высоко над морем, вследствие чего дым не рассеивался, а расстилался далеко по горизонту. Около двух часов изменили курс вправо румба на два. Часа в 4½ с бочки, прикрепленной на фор-стеньге, было усмотрено на горизонте, румба на три вправо от курса, сень дымов. Около 4¾ час. изменили курс влево, держа на солнце, но, очевидно, уже были замечены неприятелем, так как дымки стали увеличиваться и вскоре обрисовались четыре больших корабля и три или четыре миноносца. В машину было передано держать самый полный ход, но, так как, 5-й двойной котел бездействовал, то больше 13 — 13½ узлов не удалось развить, да и то на короткое время, несмотря на все усилия механиков и машинной команды, которая, чтобы улучшить горение и поднять нары, подливала в топки котлов масло. Расстояние заметно уменьшалось. Прошло не более получаса, как с левой стороны открылось два крейсера и два или три миноносца. Изменили курс вправо и пошли на остров Дажелет, до которого оставалось миль 35 — 40. Японские крейсера, державшиеся на нашем левом траверзе (при курсе на Дажелет), приближались гораздо быстрее крейсеров, усмотренных с правой стороны и теперь державшихся на нашей правой раковине. В 6 час. 30 мин. вечера расстояние до двух левых крейсеров («Отова» и «Ниитака») уменьшилось до 50 каб. и с них открыли огонь. Мы ответили из орудий левого борта, стреляя по головному фугасными снарядами. Минному офицеру было приказано приготовить минный погреб для взрыва. В виду того, что, к началу боя, ослябская команда, спущенная в жилую палубу и битком наполнявшая ее, была сильно деморализована вчерашним погружением в воду и теперь стала волноваться, командир послал судового священника обойти палубы и успокоить людей словами, что мы идем выбрасываться на остров Дажелет. Тем не менее, это мало помогло, и при первом снаряде, попавшем в офицерскую каюту с левого борта, внизу произошла паника, и люди вместо того, чтобы тушить пожар, посыпались наверх, так что их пришлось встретить водой из шлангов от пожарной помпы и тем заставить снова спуститься вниз и тушить пожар. Та же история, в еще большем размере, повторилась, когда снаряд, разорвавшийся в жилой палубе и сделавший большую четыреугольную пробоину (около сажени в высоту и полторы — две в длину) в правом борту, совершенно уничтожил кают-компанию кондукторов и произвел большой пожар. Стоило большого труда удержать этих людей от попытки бежать наверх, где они подвергались еще большей опасности. Что касается людей, занятых по расписанию своим делом, особенно комендоров, то они держали себя выше всякой похвалы. Около 7 час. вечера, четыре крейсера отряда адмирала Уріу («Токива», «Нанива», «Такачихо» и еще один, похожий на тип крейсера «Матсушима»), державшиеся сзади нашего правого траверза, подошли на дистанцию орудийного выстрела и «Донской» был поставлен в два огня. Расстояние до левых крейсеров все время уменьшалось и, наконец, достигло 18 кабельтовов, но, вскоре, на головном виден был пожар и густой дым и они стали понемногу отходить, не прекращая огня до наступления темноты. Часов около 7¼, одним из снарядов, попавших в передний мостик, был тяжело ранен командир, легко старший штурман, убит младший штурман и рулевой и перебит штуртрос от парового штурвала. Командование крейсером перешло к старшему офицеру капитану 2 ранга Блохину. Пока переводили управление на задний ручной штурвал, «Донской» успел описать циркуляцию вправо и за это время правые крейсера имели возможность еще уменьшить расстояние, которое тенерь было около 40 кабельтовов. Правый дальномер Барра и Струда был подбит в бою 14 мая, так что расстояние до правых крейсеров определялось на глаз и корректировалось падавшими снарядами. Попадания все учащались, и вместе с тем и число убитых и раненых; у некоторых орудий, особенно у носовых 6" и 75 мм. приходилось менять всю прислугу по два и по три раза; то и дело вспыхивали пожары. Особенно большое опустошение произвел снаряд, разорвавшийся в батарейной палубе, испортивший носовую электрическую подачу и подорвавший несколько наших шести-дюймовых снарядов, поданных из погреба. Электрическая подача прекратилась и пришлось перейти к ручной, что особенно скверно отразилось на стрельбе, когда из кормового погреба были израсходованы все 6" снаряды и носовой должен был работать на кормовые пушки. На верхней палубе несколько раз загорались ростры, полубак, минные катера, вельботы и проч. Но, благодаря тому, что пожарная помпа все время работала, смачивая палубы слоем воды в 2 — 3 дюйма и к заливанию горящих предметов приступали немедленно, пожары быстро тушились и не распространялись, что трудно было себе представить после тех пожаров, которые наблюдались накануне на «Суворове», «Александре III», «Сисое Великом» и других судах нашей эскадры, на которых дерева почти не было, между тем, как «Донской» был весь в дереве. Объяснить это можно тем, что на японских крейсерах, по всей вероятности, не было снарядов, начиненных тем взрывчатым составом, который практиковался на японских броненосцах, потому что, при разрыве снарядов, на «Донском» не наблюдалось и тех удушливых газов, от которых задыхались люди на наших броненосцах, например, на «Сисое Великом» оба доктора и несколько нижних чинов. Один из снарядов, попавших в левый борт, сделал пробоину у самой ватерлинии и вскоре после этого, «Донской» получил крен 3°. Впрочем, отнести этот крен всецело к пробоине нс берусь, так как больше он не увеличивался. Японский снаряд, попавший в заднюю дымовую трубу, способствовал уменьшению тяги, и крейсер сразу потерял ход. Осколками этого разорвавшегося снаряда был окончательно испорчен 5-й двойной котел. Сколько было всех попаданий в «Донской» — затрудняюсь сказать, так как, занятый всю ночь перевозкою раненых, не имел времени осмотреть крейсер после боя, но, если судить по числу людей, выведенных из строя, то попаданий было немало. Бой с крейсерами продолжался до наступление темноты (заход солнца 6 час. 35 мин.). Затем начались минные атаки; японскими миноносцами было выпущено несколько мин, но они не достигли своей цели, хотя две из них и прошли очень близко, одна под носом, другая — за кормой. Что касается повреждений, которые понесли японцы, то об этом трудно что-нибудь сказать. Я видел пожар и густой дым на головном крейсере левой колонны и на одном из миноносцев. Люди, находившиеся наверху, утверждали, что один из крейсеров затонул, я же подтвердить этого не могу, так как, после последнего выстрела по крейсерам, все мое внимание было сосредоточено на миноносцах, которые шли в атаку и были видны по носу. В 8 час. 20 мин. вечера был сделан последний выстрел по миноносцам и атаки больше не повторялись. Уверенность в том, что японцы не перестанут наблюдать за нами (на следующий день, как только начало светать, неприятельские миноносцы появились из-за мыса, и есть некоторые указания на то, что и крейсера провели ночь у о-на Дажелета), неизвестность, где находятся главные японские силы, которые могли каждый момент преградить нам дальнейший путь, повреждение в корпусе, крен, большое число раненых, небольшое количество оставшихся 6" снарядов и, наконец, слишком ничтожный ход для того, чтобы иметь надежду на прорыв во Владивосток, заставили, вступившего в командование крейсером, старшего офицера капитана 2 ранга Блохина решиться высадить команду на остров, а крейсер взорвать или затопить. На случай, если не удастся взорвать и потопить крейсер на большой глубине, было приказано испортить орудия и уничтожить секретные книги, карты и проч. Около 9 час. вечера, подошли к бухте на Зюйд-Остовой стороне о-ва Дажелета и стали на якорь кабельтовах в 15 от берега. При осмотре шлюпок оказалось, что только 2-й барказ и одна шестерка способны держаться на воде. Мне приказано было спустить барказ и выбрать на берегу место для высадки. Спуск барказа сильно затруднился тем, что кормовые тали были перебиты, но с этим кое-как справились, и он был спущен. Вследствие большой течи на барказе (не решились посадить на него больше 10 человек) и прибоя у берегов, который не позволял слишком рисковать одной из двух оставшихся шлюпок при приставании к берегу, только к 12 час. ночи нам удалось наладить высадку, как следует. За это время «Донской» переменил место и стал на якорь, кабельтовов в 3-х от берега. Всю ночь перевозили команду, — сначала раненых, потом ослябских и буйнинских и, наконец, своих. На рассвете из-за мыса показалось два японских миноносца; решено было остаток команды переправить на берег вплавь (со спасательными поясами) и отойти подальше в море, так как якорь был отдан на восьми-саженной глубине. Взявши с собой барказ, снялись с якоря и, отойдя мили на 1½ — 2 от берега, открыли кингстоны и двери от водонепроницаемых переборок. Когда крейсер заметно погрузился, команда и офицеры сошли на барказ и отвалили. Едва успели выйти на берег, как «Донской» накренился сначала на один борт, потом на другой и, погружаясь на ровном киле, в 6 час. 30 мин. утра 16 мая скрылся под водой. Японские миноносцы, державшиеся в отдалении и сначала не решавшиеся подойти, стремительно бросились вперед, когда увидели, что «Донской» пошел ко дну. Затем, один из них подошел к месту нашей высадки и, взявши с собой капитана 2 ранга Блохина, ушел в море. На берегу была сделана перекличка команды, причем оказалось, что: с крейсера «Дмитрий Донской» нижних чинов убитых — 41 и раненых 70 — 75, из коих 6 человек скончались тут-же на берегу. Из 200 человек команды «Ослябя» убитых — 11 и раненых — 21 и с «Буйного» убит — 1 и ранено — 12. Большинство было ранено тяжело. Из офицеров крейсера «Дмитрий Донской» убиты: старший штурманский офицер подполковник Шольц, старший артиллерийский офицер лейтенант Дурново 2-й и младший штурманский офицер лейтенант Николай Гирс; ранены тяжело: командир капитан 1-го ранга Лебедев (умер в Сасебо), мичман Виктор Вилькен; легко: старший офицер — капитан 2-го ранга Блохин, старший минный офицер — лейтенант Шутов и мичман Кнюпфер. С броненосца «Ослябя» — ранены: подполковник Осипов, мичман князь Горчаков и мичман светлейший князь Ливен. С миноносца «Буйный» — ранены легко: командир — капитан 2-го ранга Коломейцев и мичман Храбро-Василевский. Вскоре после полдня, пришел японский крейсер «Кассуга» с одним миноносцем и начал снимать с острова команду и офицеров. Перевозка продолжалась с небольшими перерывами, часов с 5 вечера до 7 час. утра 17 мая. В восьмом часу утра, когда последние наши офицеры были сняты, с берега, крейсер «Кассуга» дал ход и пошел в Сасебо. По дороге в море были похоронены три нижних чина команды крейсера «Дмитрий Донской», умерших от ран. Японские офицеры в парадной форме и команда присутствовали при отпевании и опускании тел в воду. Вызван был караул и отданы были все воинские почести. 18 мая утром, когда прибыли в Сасебо, раненые были свезены на берег в госпиталь, а остальные, с крейсера «Кассуга», пересажены на пароход «Токио-мару» и затем отправлены в город Мацуяму.
12 мая в 9 час. утра с броненосца «Суворов» транспортам был поднят сигнал: «Адмирал объявляет особое свое удовольствие и желает счастливого плавания», — после чего транспорты отделились от эскадры и пошли в Шанхай. Вспомогательный крейсерам «Рион» и «Днепр» приказано было сопровождать транспорты до меридиана Шанхая, после чего возвратиться к эскадре или идти во Владивосток. По уходе транспортов, в эскадре остались 12 броненосцев: «Князь Суворов», «Император Александр III», «Бородино», «Орел», «Ослябя», «Сисой Великий», «Наварин», «Адмирал Нахимов», «Император Николай I», «Адмирал Сенявин», «Генерал-Адмирал Апраксин», «Адмирал Ушаков»; 9 крейсеров: «Олег», «Аврора», «Дмитрий Донской», «Владимир Мономах», «Жемчуг», «Изумруд», «Урал», «Светлана», «Алмаз»; 9 миноносцев: «Блестящий», «Быстрый», «Буйный», «Бедовый», «Грозный», «Бравый», «Бодрый», «Безупречный», «Громкий»; 2 военных транспорта: «Анадырь» и «Иртыш», под военным флагом, один коммерческий пароход «Р. В. А. П. Корея», плавучая мастерская «Камчатка», два буксирных парохода «Русь» и «Свирь», и два госпитальных судна «Орел» и «Кострома». Из всего количества находящихся судов военных, могущих сражаться, было 21 судно и 9 миноносцев, а из них старых судов — 10: «Император Николай I», «Дмитрий Донской», «Владимир Мономах», «Апраксин», «Сенявин», «Ушаков», «Наварин», «Сисой», «Светлана», «Алмаз», (яхты). 11 новых судов и 9 миноносцев (и с ними 8 транспортных судов), а у неприятеля — 80 новых судов, 80 миноносцев и 4 старых судна. Итак, Россия — 80 вымпелов, Япония — 124 вымпела, при таковом составе ожидался бой. В полдень показали широту 31° N и долготу 123° O, прошли за сутки 182 мили; от острова Цусима 332 мили. Генеральный курс Норд-Вест 21°. В 10 час. утра переменили курс; взяли Норд-Ост 70°, т. е. на Корейский пролив. 13 мая. Полдень. Показали φ=32° 30' N и L=126° 07' O: прошли 189 миль, до Цусимы осталось 153 мили. Весь день прошел в учении, стрельбе и тревогах: боевой, пожарной и водяной. В 5 час. пополудни — сигнал с «Суворова»: «Неприятельские крейсера заметили наш дым и энергично телеграфируют беспроволочным телеграфом». (У нас тоже отчетливо получаются буквы японского алфавита и ответы: «ясно вижу»). В 5 час. 30 мин. был поднят сигнал на «Суворове»: «Приготовить суда к бою». Начался аврал, закончили в батарейной палубе подвесы, наполнили их койками, разнесли инструменты, воду, задраили все люки и двери, зарядили пушки, мины и подали запасы снарядов. В 6 час. 40 мин. с «Суворова» — сигнал: «Ожидать ночью минной атаки». Половина всех офицеров дежурило и никто не раздевался. Старший офицер, обходил несколько раз все посты ночью. Оставалось до острова Цусимы 130 миль. Моя вахта была к утру, с 2 час. 30 мин. до 5 час. 30 мин. Ночь прошла благополучно. Когда я утром сменился с вахты, то до Цусимы оставалось 50 миль. — Скажу для точности, что это было в 5 час. 20 мин. утра. (По всей вероятности, японцы боятся нашу эскадру и пропустят ее до Владивостока без боя, не сделав попытки минной атаки для повреждения наших судов, хотя это место самое опасное из всего плавания на Дальнем Востоке). 14 мая, в 8 час. утра, после поднятия флага, японский отряд крейсеров, из 7 судов, показался на горизонте, но скоро скрылся. В 9 час. вновь показались па горизонте японские крейсера и стали подходить к нашей эскадре. У нас пробили боевую тревогу. Наша эскадра шла в строе двух кильватерных колонн. Правая — состояла из броненосцев: «Суворов», «Император Александр III», «Бородино», «Орел», «Ослябя», «Сисой Великий», «Наварин», «Нахимов», и левая— из отряда Небогатова: «Император Николай I», «Адмирал Апраксин», «Сенявин», «Ушаков», «Иртыш», «Анадырь», коммерческий пароход «Корея». Немного в стороне, буксирные пароходы «Русь» и «Свирь»; сзади броненосцев шли охранные крейсера. Разведочные отряды крейсеров «Жемчуг» и «Изумруд» находились впереди эскадры, на 4 румба вправо и влево от головных судов. Много рыбачьих джонок попадалось нам на пути, а также японский пароходик шел на пересечку курса эскадры, но его вскоре отогнал наш минный крейсер, он изменил курс и не мешал уже ходу эскадры. Подпустив японские крейсера на 45 кабельтовов, начали стрельбу. Японцы отвечали, но редко и сейчас же повернули и быстро стали удаляться в тумане. Стрельба продолжалась 22 мин. Видно было, как на одном из неприятельских судов вспыхнул пожар на корме. Когда японцы скрылись, у нас начали завтракать и торопили вестовых. В 11 час. 10 мин. было перестроение всей эскадры. В 12 час. определили широту φ и долготу L и взяли курс в Японское море. В 12 час. 25 мин. заметили лайбу, идущую на пересечку курса «Суворова», тогда «Суворов» изменил курс вправо на 4 румба, сделал перестроение, за ним в кильватер пошли «Император Александр III», «Бородино», «Орел», за броненосцами приказано было вступить крейсерам и в середину, между броненосцами и крейсерами, пошли транспорты и миноносцы. В левой колонне был головным «Ослябя», а в правой — «Князь Суворов», после чего получился промежуток между двумя кильватерными колоннами около 17 кабельтовов. В 1 часу дня пришли сказать с вахты, что в тумане видна японская эскадра, в числе 14 броненосных судов, а вдали видно было много миноносцев. Шли они все на пересечку нашего курса с Ост-Вест, слева же от нашей эскадры, показалось два отряда крейсеров, и тоже видны были миноносцы; все эти суда быстро стали к нам приближаться. У нас опять пробили боевую тревогу. Неприятельские крейсера, подойдя до 40 каб., повернули нам за корму. Выло 1 час 42 мин. дня, мы находились между островами Ики и Цусима, где и начался бой. При начале боя, весь горизонт закрыла густая мгла. Ветер был SW, баллов 4 — 5. «Князь Суворов» повернул на 2 румба влево и начал бой с японскими броненосцами, приблизительно, в 50 каб. «Суворов» прибавил ходу и старался войти в одну кильватерную колонну и быть головным, подняв сигнал «Ослябе»: «Уменьшить ход», но не было заметно, чтобы «Ослябя» это сделал, а потому «Князю Суворову» пришлось развить большую скорость, чтобы быть головным, и картина представилась следующая: два головных корабля сближались, так как «Ослябя» шел, не изменяя курса, а «Суворов» взял вправо на 2 румба, шел на соединение, чтобы стать головным. Вследствие этого, броненосцы, шедшие в кильватер «Ослябя», не могли принимать единовременное участие в бою всеми орудиями, так как в противном случае попадали бы в своих; японцы же могли обстреливать свободно со всей эскадры два головных наших судна. Крейсера отошли влево для прикрытия своих транспортов и начали бой с неприятельскими крейсерами. Японские же броненосцы шли большим ходом и, не доходя каб. 48, стали последовательно поворачивать влево, в то же время сильным огнем расстреливая головные наши суда «Ослябя» и «Суворова». Начались гул и грохот снарядов и удары в воду, причем эти удары поднимали большие столбы воды темного цвета. Суда неприятеля, выкрашенные в серый цвет, были очень плохо видны в тумане, а потому трудно было брать дальномером Барра и Струда расстояние до них; японцы же, положительно осыпали нас своими снарядами и больше всех доставалось «Ослябя» и «Суворову». Через 30 — 35 мин. после начала боя, «Ослябя» вышел из строя вправо под креном и, через минут 30, перевернулся. Миноносцы подошли подбирать людей. Тем временем «Суворову» удалось пойти головным и начался бой между броненосцами на параллельных курсах. Японцы сосредоточили весь огонь по головному «Суворову», видно было, как на нем начались пожары, и особенно сильные на корме, где находилась кормовая башня. Но все-таки «Суворов» шел головным, хотя у него не было мачт и труб и видно было, как в него попадали неприятельские снаряды, разбивая его все больше и больше, и когда «Суворов», весь разбитый, с пожаром, вышел из строя около 5 час., к нему подошел миноносец «Буйный» и снял адмирала Рожественского и штаб его. «Камчатка» тоже подошла к «Суворову», спасая людей, но, так как, в это время сильно осыпали снарядами поврежденный «Суворов», то «Камчатка» не могла ничего сделать; вскоре в нее попало несколько снарядов, которые ее потопили. За это время отряд крейсеров, который защищал транспорты, сражался с неприятельскими крейсерами; снаряды неприятеля попали в «Урал», который получил пробоину, в это же время снарядами потоплен был пароход «Роланд», а впоследствии и «Урал». На «Корее» был пожар, который скоро потушили. «Светлана», защищая транспорты, приблизилась к «Уралу» и к «Роланду», когда они тонули; в нее попало несколько снарядов, и один из них в нос, после чего «Светлана» села носом и видно было, как на ней началась спешная работа с подводкой пластыря, с чем удалось справиться, и она опять продолжала бой, имея заметный дифферент на нос. Во время дальнейшего боя, были пожары на «Авроре» и сильный — на «Сисое Великом», команда которого долго боролась с огнем, через несколько времени справилась и потушила пожар. У остальных судов видны были сбитые мачты, сигнализации, и, когда проходили мило нас, были видны пробоины выше ватерлинии. Бой все усиливался. Был такой шум и шипение от полетов и разрывов снарядов неприятельских и своих, что, казалось, кругом стоял ад. Японские броненосцы и крейсера, имея все время преимущество в ходе, преграждали нам дорогу к N, и, то отходя, то приближаясь, вели все время бой. — Так продолжалось до 6 час., когда вышел из строя «Император Александр III», прорезав строй между «Наварином» и «Сисоем Великим», и продержавшись, при крене около 20 мин., перевернулся. Это было около 6 час. 30 мин. После этого японцы сейчас же сосредоточили огонь по головному «Бородино» и начали его закидывать снарядами; скоро пристрелялись и сделали пожар на корме. Я был в это время в батарейной палубе и видел, что попадание стало чаще, пожар на корме все усиливался; его не могли потушить минут 20. Но, потом, дым уменьшился, — значит справлялись с пожаром, все время не переставая стрелять из своих башен. Так продолжалось до 7 час., когда два снаряда подряд попали в «Бородино» в корму; было видно, как поднялся большой клуб дыма и «Бородино» накренился и стал выходить из строя вправо, не переставая стрелять; кренился все больше и сразу перевернулся. Это произошло, около 7 час. 10 мин., в момент захода солнца. «Бородино» погиб героем в бою, до последней минуты исполняя свой долг перед Родиной. Гибель «Бородино» произвела ужасное, удручающее впечатление на всех. (900 человек команды и 30 человек офицеров в одну минуту пошли ко дну). Около 7 час. 40 мин. начало темнеть, сейчас же начались минные атаки, а броненосцы неприятельские скрылись в тумане. Миноносец «Буйный» шел полным ходом по эскадре и держал сигнал: «Адмирал передает командование Небогатову». Темнело быстро, были заметны на горизонте белые огоньки и несколько ракет; начались минные атаки, которые японцы производили на каждое судно отдельно и я считаю, что миноносцев было выпущено более восьмидесяти. Здесь каждый корабль начал отражать минную атаку самостоятельно, меняя положение и подставляя миноносцам корму. На нашей эскадре потушили все огни; некоторые суда освещали своими прожекторами; слышен был отдаленный гуд орудий и трескотня выстрелов, что означало отражения минных атак, которые вели броненосцы. У нас только и было слышно «минная атака с правого борта, миноносец по носу, миноносец слева». Мимо нас прошли полным ходом «Олег», «Светлана» и «Аврора». Мы прибавили ход и пошли за ними. Нас обошли «Анадырь» и «Корея». Взяли курс SW 60°, но вскоре мы потеряли из виду крейсера и начали менять курс постепенно NO 57°, 28°, 23°, около нас держались несколько миноносцев. Всю ночь шли на NO 23°. Когда стало немного светать, то пробили отбой (это было около 5 час. утра) и увидели ясно 2 миноносца: «Бедовый» и «Грозный», которые всю ночь шли за нами. Мы хода не убавляли. Когда же стало совсем светло, то что за картина представилась на крейсере: все было разрушено наверху, переломано, грязно, лежали неубранные гильзы. Вчерашний бой продолжался с 1 часу 45 мин. до 7 час. 40 мин., а с 7 час. 55 мин. до 2 час. были минные атаки. Днем наши суда и японские закидывали друг друга снарядами, одни «Дмитрий Донской» выпустил около 1500 снарядов. Японцы имели преимущество — у них были однотипные суда и быстроходнее наших, люди, бывавшие и закаленные в бою, суда лучшие и больше, чем у нас, не было транспортов: кроме того, мы не допускали, что убьют адмирала Рожественского и привыкли за время нашего перехода, что все распоряжении исходят от него; когда Рожественский и адмирал Фелькерзам (о смерти последнего мы не знали) выбыли из строя, то другие, оставшиеся на эскадре, адмиралы, не проявили своей инициативы и не исправили того, что было сделано, может быть, и не по вине Рожественского, а от непонятого сигнала в начале боя. Утром 15 мая, шли за нами два миноносца: «Бедовый» и «Грозный». В 7 час. 20 мин. по беспроволочному телеграфу получили сигнал, подписанный «Буйный»: «Донской» остановитесь». Командир повернул обратно, осмотрели горизонт и увидели дым, на который и пошли; подойдя ближе, увидели, что это миноносец «Буйный» и он держал сигнал: «снимите адмирала». На «Донском» все думали, что это адмирал Фелькерзам, так как об его смерти не было известно. С «Донского» спустили шлюпку и перевезли раненого Рожественского на миноносец «Бедовый», а также его штаб: Филипповского, Клапье-де-Колонга н других и, по просьбе штаба, отдали на «Бедовый» нашего младшего доктора И. И. Тржемесского для ухода за Рожественским. Взяли с «Буйного» на «Дмитрия Донского» 140 человек команды, спасенной с броненосца «Ослябя», а также офицеров: мичмана Бартеньева. князя Горчакова, князя Ливена и флагманского штурмана Осипова, после чего, «Бедовый» и «Грозный» пошли во Владивосток, а «Дмитрий Донской» с миноносцем «Буйный» взял курс между Дажелетом и Ленкорном и шел так до 10 час. Тут «Буйный», сильно отставший, поднял сигнал «Донскому»: «Терплю бедствие». «Донской» повернул назад, подошел к «Буйному» и узнал, что в машине есть порча, нет угля и сильно текут трубки, а потому он не может идти дальше. Командир «Буйного» просил взять всю команду, сам же хотел взорваться; он подошел к борту «Донского» и с «Буйного» была принята вся его команда и 60 человек, оставшихся с «Ослябя». После этого миноносец отошел от борта с оставшимся на нем командиром миноносца, капитаном 2-го ранга Коломейцевым, старшим офицером Вурм, минным кондуктором и механиком. Двадцать минут спустя, командиром «Буйного» был дан семафором сигнал: «Взрыв не удался», на что командир «Донского» просил семафором не задерживать шлюпки и приехать скорее на судно, что и было исполнено, после чего миноносец был расстрелян «Донским». Итак, после потери около 4 час., вместе с утренней остановкой, «Донской» мог идти дальше. Дан был полный ход. Было около 12 час. 20 мин. дня. В кают-компании говорили с прибывшими офицерами о гибели «Ослябя» и о ходе во Владивосток; думали, что если не встретим до вечера неприятеля, то, ночью, без огней, дойдем; но не так случилось, как предполагали. В 3 часа 40 мин. показались на горизонте неприятельские крейсера, идущие нам в кильватер, которые через некоторое время переменили курс вправо и начали усиленно шуровать и быстро нас настигать. Был послан на салинг мичман Вилькен, который, рассмотрев горизонт, сообщил, что идут 4 крейсера, типа Матцушима, и вдали, на горизонте — 4 миноносца. Как потом оказалось, это был отряд адмирала Уриу. На «Донском» начали развивать самый полный ход, после некоторого времени удалось достигнуть 13 узлов, но все-таки около 5 час. было заметно, как неприятель нас настигал, уже видны были силуэты судов; на «Донском» в это время многие из офицеров и команды были наверху и следили за надвигавшимся неприятелем. Командир, стоявший на среднем мостике, сказал, обращаясь к команде и офицерам: «сейчас начнется бой, нужно быть готовым на всякий случай. Если прислуга у орудий будет убывать, то комендоры, спасенные нами с «Ослябя», конечно будут заменять наших, а офицеры помогать в случае надобности, нашим офицерам». Потом повернулся к старшему офицеру и заговорил с ним. В это время, с левого борта на пересечку курса показались еще два крейсера, типа «Отова» и «Ниитака», и три контр-миноносца, которые также стали сближаться. В первый момент на «Донском» решили, что слева наши крейсера, что, вероятно, нас нагнали «Олег» и «Аврора», но, вскоре, заметили, что это тоже неприятель. Тогда командир сказал: «с Богом начнем»; пробили боевую тревогу, раздалась команда старшего офицера: «поднять стеньговые флаги» и начался бой, сперва с 2 крейсерами, которые нас нагнали, а затем пришлось принять бой и с правого борта, который начали с нами, нагнавшие нас, крейсера отряда адмирала Уриу. Это было около 6 час. 40 мин. Во время боя этого получили много повреждений, выбыли из строя верхние 6" дюймовые орудия, сбили 2 —47 мм. орудия, получили несколько пробоин выше ватерлинии, один снаряд попал в трубу и осколком был взорван котел, к счастью, он не был введен, но стало сильно парить и ход стал уменьшаться. В это время смертельно был ранен командир, который вызвал старшего офицера и передал ему командование крейсером; осколком снаряда был порван штуртрос парового штурвала и был момент, когда крейсер начал циркулировать на одном месте. Старший офицер не растерялся, перевел управление крейсером на ручной штурвал и тем вывел крейсер из тяжелого положения. Были еще такие случаи: при подъеме из носового погреба 6" снарядов, неприятельский снаряд попал в беседку и все снаряды разорвались, произведя большое разрушение на полубаке; человек 12 были убиты и упали мертвыми в жилую палубу. Это были люди моего трюмного пожарного дивизиона, расставленные для подачи снарядов из носового погреба. При падении, один из матросов задел меня и я был отброшен к шкиперской каюте и на очень короткое время потерял сознание, но скоро пришел в себя, отделавшись легким ушибом. После чего мне пришлось организовать подачу снарядов с носу на корму (6" сегментн.), так как у кормового плутонгового офицера — лейтенанта Л. Старка не было больше сегментных 6 дюймовых снарядов. Вышеописанный случай (падение мертвыми 12 человек) произвел сильное впечатление на оставшуюся команду в жилой палубе. Ее пришлось мне уговаривать заменить убитых товарищей и передавать вручную снаряды. Скоро удалось организовать передачу на корму. Также, за это время, было несколько пожаров, из очень сильных у вельбота № 1 и в кают-компании кондукторов, с правого борта. Здесь была очень большая пробоина от разорвавшегося 8" снаряда, который произвел пожар и убил несколько человек. Принимали участие при тушении люди, находившиеся в жилой палубе и мой трюмный пожарный дивизион. Помпы работали хорошо, и после дружной усиленной работы удалось потушить пожар и отчасти заделать пробоины. Получили еще несколько пробоин: в корме, в офицерской уборной, в каюте артиллерийского офицера Добрева и много мелких пробоин выше ватерлинии. Хотя со всеми справились, но крейсер получил заметный крен от появившейся воды в трюме. Крейсер «Дмитрий Донской» в этом бою стрелял удачнее, вывел из строя неприятеля одно судно и, как подтверждали сигнальщики, и некоторые матросы, одно потопил. Плохо было видно, так как начинало темнеть. Когда сверху передали, что одного крейсера не видно, то в батарейной и жилой палубе раздалось громкое «ура» и команда стала бодрее. «Дмитрий Донской» заметно слабел, так как ему одному было не но силе сражаться с столь сильнейшим противником. Кроме того, у нас смертельно ранен был командир И. Н. Лебедев, который, несмотря на это, подбодрял команду; были убиты: старший штурман Г. С. Шольц, старший артиллерийский офицер П. Н. Дурново 2-й, лейтенант Н. М. Гирс; ранены сильно — мичман В. В. Вилькен и легко — лейтенанты Б. К. Шутов, А. О. Старк и мичман М. Г. Кнюпфер. Убита прислуга у орудий, в палубе трюмного пожарного дивизиона, находящихся у меня в носовом отсеке — всего около 70 человек. Тяжело раненые были разбросаны на верхней, в батарейной и жилой палубе, и так как не было огней, то казалось, по сильным стонам и крикам раненых, что их гораздо больше, чем в действительности. На самом деле их было 130 человек. Когда совсем стемнело, то начались минные атаки, которые не причинили вреда крейсеру. Мы же, со своей стороны, потопили один, или, как утверждали на берегу, два миноносца, а также один крейсер, а на другом произвели сильный пожар и он вышел из строя; так что «Дмитрий Донской» себя отдавал дорого. Ночью, в 2 часа, увидели, что больше бой продолжать немыслимо, снарядов оставалось очень мало, много раненых и убитых, многие орудия выведены из строя, в машине трубки настолько текли, что, когда мы подходили к острову Дажелет, то пар не держался и ход уменьшился с 13 на 5 узлов. Японцы, отойдя к острову, перестали стрелять; мы решили воспользоваться этим временем и перевезти раненых и оставшихся в живых на остров, а крейсер утопить, чтобы он не достался неприятелю. Все нужно было сделать до рассвета, так как неприятель нас караулил по обе стороны острова. При помощи уцелевшей шлюпки, которую заделывали наскоро, а также на койках перебрались на берег. На судне остались: старший офицер К. П. Блохин и все офицеры, не занятые на берегу с командой, а также шкипер Костюк и рулевые; я же держался на шлюпке у борта, чтобы снять оставшихся. Крейсер «Дмитрий Донской», под креном, отошел от берега на большую глубину, открыл кингстоны, пробил помпы в машине и стал крениться на сторону, где было больше пробоин. Когда стало заметно, что крейсер быстро погружается в воду, то все находившиеся на нем пересели на шлюпку и, выждав, когда крейсер потонул, пошли к берегу. В это время, к месту гибели крейсера «Дмитрий Донской», стали подходить три неприятельских миноносца, которые увидев, что крейсер идет ко дну, дали залп по нашей шлюпке, не задев впрочем никого, после чего ушли полным ходом. Мы же направились к берегу. Я не буду описывать то состояние духа, которое мы испытывали, видя тонущий крейсер. Нас успокаивала единственно одна мысль, что он не достался неприятелю. На берегу устроили раненых, с которыми пришлось много хлопотать. Было несколько фанз, в которые поместили сильно раненого командира, очень ослабевшего от большой потери крови и других тяжело раненых, а остальных положили под открытым небом. Положение раненых было очень тяжелое, так как не было бинтов и приходилось класть им повязки из белья, которое рвали с себя. Солнце сильно палило, раненые стонали и кричали от нестерпимой боли. Старший врач К. П. Герцог старался оказывать помочь всем, чем мог, но кроле воды ничего не было. Через несколько времени с японского миноносца пришла шлюпка с офицером, которого я, по приказанию старшего офицера К. П. Блохина, проводил к командиру И. Н. Лебедеву и он с ним начал говорить по-французки и по-английски, но японец плохо его понимал, так как командиру тяжело было говорить из-за ран. Тогда я проводил японского офицера к капитану 2-го ранга Коломейцеву, командиру миноносца «Буйный», который и объяснился с японским офицером. Оказалось, что японцы предлагают перевезти раненых и всех остальных на броненосный крейсер «Кассуга», который идет в Сасебо, где есть госпиталь. Уезжая, японский офицер взял с собою старшего офицера К. П. Блохина и увез на эскадру к адмиралу Того. Больше старшего офицера К. П. Блохина мы не видали. К 5 часам этого же дня, пришел броненосный крейсер «Кассуга» и миноносец «Фубуки», на который началась переправа с острова; она шла очень медленно, так как производилась на небольших корейских шлюпках, и продолжалась около 28 час. Взяв всех с острова, крейсер «Кассуга» снялся с якоря и взял курс на Сасебо. Во время пребывания команды на острове, умерло два матроса и один умер на «Кассуге» и его с воинскими почестями похоронили в море. В Сасебо пришли 20 мая. Раненые офицеры и команда были отправлены в госпиталь, а остальных перевезли на пароход «Таи-Мару» и переправили в Мацуяму, где и поместили в бараках для военнопленных. Командир крейсера «Дмитрий Донской» сильно промучившись два дня в госпитале, умер и похоронен на русском кладбище в Нагасаки. Так окончил жизнь крейсер «Дмитрий Донской» и верный своему долгу его командир И. Н. Лебедсв.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 130
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Отправлено: 20.07.18 10:45. Заголовок: Обнаружен крейсер «Дмитрий Донской»
. Это как МИД Монголии призовет к контактам с ними по вопросу раскопки курганов времен монголо-татарского ига. Пускай корейцы поднимают,если смогут конечно. 
Но что то я не могу вспомнить примеров подъемов даже современных судов с глубины 400 м 
Гораздо быстрее и проще шведам ПЛ "Сомъ" поднять,но что то давно оттуда вестей нет.
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума