Журнал Кортик

На днях среди старых вырезок попалась статья
«Прут» - черноморский «Варяг»
В то роковое утро 29 октября 1914 года Севастополь мирно спал, когда немецкий линейный крейсер «Гебен», следуя за тралами турецких миноносцев, подошел к городу. В 6 часов 30 минут он начал обстреливать порт. Огонь береговых батарей заставил неприятельский корабль поспешно уйти в открытое море.
В это бремя минный заградитель «Прут» возвращался в Севастополь. На его борту находилось 710 машин и 305 членов экипажа. Было начало восьмого. «Прут» подходил к траверзу мыса Феолент, когда прямо по курсу объявился силуэт большого корабля, полным ходом шедшего навстречу. Расстояние между судами быстро сокращалось.
— «Гебен»!
— Выброситься на берег не успеем. Надо топить корабль,— обратился командир лейтенант Александр Рагусский к старшему офицеру.
«Слушайте все!» — сыграл горнист. Корабль замер. Все за¬стыли в ожидании.
— Приготовиться к потоплению. Отдраить все иллюмина¬торы,—четко скомандовал старший офицер.
На «Гебене» взвился сигнал: «Предлагаю сдаться». Но «Прут», как и легендарный крейсер «Варяг», не спустил перед врагом славный Андреевский флаг. По команде командира лейтенанта Александра Рагусского и минного кондуктора Ивана Вильянского были открыты кингстоны. «Прут» стал медленно погружаться. Шлюпки одна за другой спускались на воду. Экипаж действовал четко и слаженно. Но легкие посудины не могли вместить весь личный состав корабля. Часть команды долж¬на была воспользоваться спасательными поясами.
Расстояние до вражеского крейсера быстро сокращалось: сорок, тридцать, двадцать пять кабельтовых... Последняя шлюпка отвалила от борта. Офицеры во главе с командиром собрались на мостике. Мощные орудия «Гебена» были направлены на «Прут»... Вдруг вспышка. Залп! Недолет... Второй залп! Снаряд попал в полубак. Вспыхнул пожар. Командир приказал офицерам бросаться за борт, но сам со старшим офицером оставался на мостике. Один за другим залпы сыпались на «Прут». Море вокруг него кипело. Видя, что корабль медленно тонет, и опасаясь, как бы неприятель не захватил его, лейтенант Рагусский с подрывным патроном в руках бросился вниз... Раздался взрыв. «Прут» сильно осел на корму, задрав нос.
Вражеский снаряд попал в мачту. Она повисла под углом в 45 градусов. Огромный Андреевский флаг продолжал развеваться на ней.
Вдруг на верхней палубе среди клубов дыма и огня появился священник в полном облачении. Со шлюпок было видно, как он приблизился к борту, простер руки к небу. Это был иеромонах отец Антоний (в миру Смирнов). Он молил Бога спасти моряков, не дать им погибнуть в морской пучине.
— Батюшка! Спасайтесь!— кричали ему со шлюпок.
Но он не обращал внимания на голоса людей. Отец Антоний молился... Затем, высоко под¬няв крест, стал быстро благословлять всех кругом. Новые залпы, усилили пожар. «Прут» пылал, все больше и больше оседая на корму. Вихрь дыма застилал место, где только что стоял священник. Восьмидесятилетний иеромонах отец Антоний не пожелал в минуту гибели корабля расстаться с ним и погиб с крестом в руках, до последней минуты благословляя живых.
Видя, что русский минный заградитель тонет, «Гебен» дал ход и пошел на Сарыч.
Позже часть экипажа на шлюпках подобрала подводная лодка «Судак». Семьдесят пять человек подняли на борт турецкие эсминцы. Кто-то вплавь добрался до крутых скал Феолента, кто-то нет...
В честь потопленного минного заградителя его именем был назван большой трехтрубный крейсер.
А какая судьба выпала тем, кто после геройской гибели русского минного заградителя остался жив? Один из участников этой трагедии мичман Андрей Васильевич Полянский после гибели «Прута» продолжал службу на Черноморском флоте. Минный кондуктор Вильянский в 1918 году породнился с Полянским. Сестра Ивана Вильянского, Анна, вышла замуж за его двоюродного брата — Порфирия Добровольского. Таким образом героев «Прута» вновь свела судьба.
В ноябре 1920 года гремели бои за Перекоп, Крым, Севастополь. На этот раз русские сражались против русских... А затем от севастопольских при¬чалов корабли уходили в Стамбул и дальше — в Безерту.
15 ноября 1920 года красные вошли в Севастополь. Через несколько дней был отдан приказ: всем оставшимся офицерам явиться для регистрации. Родные и близкие уговаривали Полянского не идти, но все мольбы были напрасны. Ведь его, справедливого и честного, любили матросы. Андрей Полянский явился в помещение цирка на площади Ушакова в офицерской форме. Больше его не видели. Остались светлая память о нем да фотография, где он изображен с женой и племянницей 1 марта 1919 года. Снимок был подписан Порфирию и Анне Добровольским. И.М.Вильянский несколько лет работал ведущим инженером в городе Ейске. За особые заслуги был награжден орденом. Пришел 1937 год. Иван Максимович за службу в царском флоте и офицерский чин был арестован как враг народа. В 1940 году реабилитирован. Посмертно.
На могиле у него нет креста, да и могилы тоже нет. Остался у сестры только орден Святого Георгия IV степени за подвиг на минном заградителе «Прут».
По свежим следам за совершенный подвиг капитана «Прута» лейтенанта А.В.Рагусского посмертно наградили орденом Святого Георгая IV степени: Вот уже 84 года его личные вещи хранятся в музее Черноморского флота.
На снимках: Андрей Васильевич и Вера Васильевна Полянские с племянницей: И.М.Вильянский во время службы на минзаге «Прут» (фотография из фондов музея Черноморского флота).
Один из авторов статьи – Светлана Добровольская – племянница героев «Прута» А.Полянского и И.Вильянского, жительница Севастополя.
С.ДОБРОВОЛЬСКАЯ. В.ШАТАЛИН.
«Слава Севастополя». 10.11.1998. - С.3.