Есть такой источник (хотя и не могу подтвердить подлинность, но похоже на правду) - письма жене и родителям матроса с крейсера "Громобой". Сам Матвей Лаптев - реальное историческое лицо (ЗО ВО 4-й и 3-й ст).
Если интересует. Почему бы и нет? Просто это единственный известный мне современный войне источник, показывающий борьбу на море с т.зр. нижнего чина, погибшего на этой войне. Там есть любопытные замечания о Макарове, флотской службе, походах в Корейский пролив, в Тихий океан. А самое интересное - образ мыслей, настроения моряка в бескозырке. Специалисты хоть подтвердят или опровергнут подлинность. Но нужно будет отсканить, а то у меня в виде ксерокопий. Для "Кортика" была бы хорошая публикация, кстати.
Может, это и не сюда, но у меня еще где-то были очерки лейт-та Владиславлева о Влад отряде. Пока на них вроде не ссылались, вдруг не знает никто? Я бы из этих материалов неплохую книжку бы сделал по теме, да кто ж заинтересуется? Хотя есть тут один конкурирующий университет..
Вот кусок из Владиславлева (он писал от третьего лица): «…Старший лейтенант стоял собачку и перед сменой внимательно осмотрел горизонт: звездная ночь была тиха, море поблескивало от легкой ряби, 6елесоватая мгла лежала на темном горизонте, и только со стороны Японии небо казалось чуть светлее — то занималась заря; сдав вахту, спустился он к себе в каюту и, думая заснуть часок другой, не раздеваясь, лег на койку. Едва дремота начала овладевать несколько утомленным офицером, как до его чуткого слуха, привыкшего сквозь сон различать все необычные отклонения в корабельной жизни, донесся тревожный звук барабана и горна. Вот он повторился яснее, и через минуту лейтенант уже бежал по верхней палубе на свое место по боевой тревоге. Люди стояли по расписанию, быстро убирались сегментные снаряды и поднимались фугасные, еще через минуту корабль был готов к бою, и офицеры и прислуга от орудий вглядывались в горизонт, стремясь рассмотреть, кто был причиной тревоги. Светало, со стороны Кореи горизонт был темен; со стороны Японии небо уже приняло розоватый оттенок; с кормы на пути к Владивостоку виднелась какая-то бесформенная масса, окутанная дымом и предрассветной мглой. „Свои или чужие?..." - естественно возникала у каждого мысль, и отряд, как бы желая выяснить это обстоятельство, не производя ни единого выстрела, поворачивает на несколько румбов в сторону неприятеля. Загадочный пока клубок судов дыма и мглы, мало-помалу в лучах рассвета, теряет свою бесформенность, и из него выделяется корпус корабля, ложащегося на параллельный отряду крейсеров курс. — „Пересвет" - тихим говором передается из уст в уста, но не чувствуется уверенности в этом определении, чувствуется лишь желание, чтобы это было так, потому что появление наших судов в Цусимском проливе дает надежду на удачный исход прорыва Порт - Артурской эскадры во Владивосток. — „Победа" - высказывает предположение командир носовой группы орудий, рассматривая в бинокль деления корпуса второго корабля. Но третий корабль? Такого корабля, с отделившейся от двух первых труб третьей дымовой трубой, в русском флоте нет. — „Атзума" - громко говорит он, и как бы в подтверждение его слов с флагманских кораблей встретившихся врагов блеснули огни, и гулко разнесся по недвижимому воздуху первый выстрел шестидюймового орудия, а когда солнце, громадное, переливающееся огненными струйками, выглянуло из-за горизонта, бой был уже в полном разгаре. Командир стоял на верхнем открытом мостике: с высоты пятидесяти футов ясно видел он четыре неприятельских корабля, борт которых беспрерывно прорезался струйками огня; стрельба велась японцами страшно быстро, масса снарядов пролетала над мачтами крейсеров, а попаданий во второй крейсер было еще немного. Расстояние между врагами стало увеличиваться и достигло шестидесяти кабельтовых, при которых стрельба из шестидюймовых пушек стала затруднительной, и в этот момент почти одновременно два неприятельских восьмидюймовых снаряда попадают в боевой фор-марс и переднюю трубу: несколько человеческих тел, обезображенных взрывом, летят с фор-марса в воду, другие грузно шлепаются на палубу; из двенадцати человек, находившихся на марсе, одиннадцать во главе с офицером, от которого осталась на крейсере ступня, найденная впоследствии в катере, пали жертвою долга; осколками от этих двух снарядов были переранены почти все находившиеся на мостике, а сам командир получил легкую рану в голову, после чего спустился в боевую рубку, где ему сделали перевязку, и откуда он продолжал управлять крейсером. Большое расстояние позволяло вести бой только восьмидюймовыми орудиями, причем со стороны неприятеля таковых действовало шестнадцать, а со стороны отряда крейсеров только четыре. К этому времени палуба крейсера была усеяна телами прислуги мелкой артиллерии, которая действовала в начале боя на близком расстоянии, и двумя-тремя взорвавшимися на верхней падубе снарядами была сметена: японские снаряды, с чувствительными трубками, при разрыве давали сотни мелких осколков, которые подобно пулевой струе пулемета не оставляли живого не поцарапанного борта, задевая конечно по пути тех людей, которые стояли у орудий на верхней палубе. И когда по крейсеру пронеслась команда „от мелких орудий отойди", на перевязочный пункт явились уцелевшие, их было только половина, а через несколько минут, уже перевязанные во многих местах, они присоединялись к прислуге казематных орудий…»
Вот письмо первое. 1904 года, марта 11 дня. Здравствуй, премногоуважаемая моя супруга Гликерия Андрияновна! Первым долгом моего письма спешу засвидетельствовать свое супружеское почтение и с любовью низко кланяюсь и желаю от Господа Бога доброго здоровья и всякого благополучия в делах рук твоих, еще кланяюсь дорогому и милому сыночку Мите и шлю родительское благословение, да поможет вам, дорогая Гликерия и Митя, Господь пережить эти злосчастные дни жизни. Только не забывайте Господа нашего Иисуса Христа и Пресвятую владычицу Богородицу, да будет вся ваша надежда и упование, и живите так, как приведет Господь, но все-таки живи, поддерживайся заповедей Господних, а живущих по заповеди никогда Господь не оставит... Дела военные, из газет видно, разворачиваются плохо, а все тянутся... Еще, дорогая моя Гликерия, прошу тебя, живи как-нибудь, не очень заботься и плачь, это только расстроит твое здоровье. И мне, пойми, ничуть не сладко. Не помню даже, когда ты отстала от саней, а уехал порядочно далеко, стал на ноги и махал еще шапкой, но ты, дорогая, наклонивши голову, не видала меня. Ну что делать - судьба Божья... Я, слава Богу, здоров, но со временем находит тоска и думы от еды отшибает, возьму выпью - опять получше. Горячей пищи ели 4 раза, а то хлеб и чай, мясо вареное фунт - 20 коп. Колбаса 15 к фунт. Затем до свидания, дорогая моя Гликерия и Митя, остаюсь супруг и родитель ваш Матвей Прохоров Лаптев, будьте здоровы, ангел Лукерия
В том же письме Здравствуйте, премногоуважаемые родители, тятенька Прохор Николаевич и мамонька Марфида Леонтьевна! Первым долгом шлю глубочайшее сыновнее почтение и низко кланяюсь... Еще кланяюсь одноутробным и дорогим братцам Андрею и Михаилу Прхоровичам и также сестрице Прасковье и Николаю, и всему семейству вашему, также братцу моему Ивану Прохоровичу и невестке... всем вообще кланяюсь и желаю от Господа Бога доброго здоровья. Уведомляю, тятя и братцы, я вам посылал из Челябинска два открытых письма, затем в г. Вятке у Филиппа Тимофеевича ночевал и ходил в баню, ел блины, купил лампаду за 2 р 50 коп на его деньги. Мама раньше говорила купить свечку, и 2 рубля взял у него с собой (итого 4 р 50 коп). Из Вятки до Екатеринбурга бежали двое суток, а до Челябинска из Екатеринбурга сутки. А сейчас везут медленно, в сутки уходит верст двести или триста, частые остановки... Затем, тятя и мама и братцы... прошу относиться к Лукерье похладнокровнее и к моему дорогому Димимтрию, и не забывайте их никогда, если что случится со мною. До свидания. Еще, тятя, похлопочите о пособии, возьмите удостоверение от волости, что выслано в управу. Еще, Лукерья, храни свое здоровье и помни мой совет и живи дома, дело будет лучше
Нужно продолжение? Кстати, насчет воспоминаний. Это у меня случайно получилось, но, судя по всему, в вышеприведенном отрывке из Владиславлева как раз и описан эпизод гибели Лаптева - он служил артиллерийским квартирмейстером на "Громобое"
Письмо второе, г. Иркутск, прибыли 16 марта Матвей Прохоров, супруг ваш. Здравствуйте, премногоуважаемая моя супруга Гликерия Андрияновна, шлю я вам заочно супружеское почтение и с любовью низко кланяюсь и желаю от Господа Бога доброго здоровья и всякого благополучия. Еще кланяюсь неоцененному и дорогому моему сыночку Дмитрию Матвеевичу, шлю родительское благословение, которое может существовать навека нерушимо. Ох! дорогие мои Лукерия и Митя. Очунь мне скучно без вас и кроме того настолько жалко, что не могу высказать этого. Каждую ночь какие-то сны. Лукерия, тебя вижу, когда плачешь, когда задумалась, а Митю видал только один раз, и то будто ревет. Затем уведомляю, дорогая моя Лукерия, я, слава богу, здоров, но очунь скучно. И проехали уже с три тысячи верст, и осталось еще три. На место приедем дня за два до Пасхи или за день. Еще дорогая моя Лукерия, осмеливаюсь написать несколько слов, а именно, живи как-нибудь, надейся на Господа Бога - и советую жить дома, а если со мной случится несчастье, то ... будешь жить и будет жив наш Митя, то они тебе ни в чем не откажут, и он покудова подрастет..., а там увидишь, что лучше сделать затем. Лукерья, нам попался офицер встречу и говорит, убито мало, опасаться нечего. Может, Господь сохранит, и буду дома, только Бог дал бы здоровья. Японцев наши забрали в плен 1800 человек. Затем, Лукерья, прошу, Митю жалей. Может, когда и надоест, но что делать, а когда будет побольше [Дмитрий родился в октябре 1903 г., то есть ему 5 мес - прим. А.В.], ну, когда и пригрозишь, и помни, если я что услышу, Лукерия, чего я не думал, то помни: хорошего в жизни не ожидай. Но прошу извинить, что я написал. Затем помни то, что я для тебя рад был всем услужить, когда жили, и также ты для меня, за что спасибо тебе, хотя жили мало с тобою, но зато хорошо пожили. Затем до свидания, дорогая моя Гликерия и Митя, и будьте здоровы. Не тужи, дорогая, Бог даст, приеду и заживем по старому. Лукерия, белье я сменил и вымыл, так что [потому что - прим. А.В.] появились мелкие вши. До свидания
Письмо третье. 1904 года, марта 30 дня. Христос воскресе! Дорогая моя супруга Гликерия Андрияновна, шлю я тебе супружеское почтение и кланяюсь, и желаю от Господа Бога доброго здоровья и благополучия, и поздравляю с праздником светлого Христова Воскресения... Я здоров, живу покудова некуда и полагаю, скоро вернут по домам, не дальше как к Рождеству или раньше. Но опять Бог знает, все закрыто, как пойдут военные действия. Во Владивосток пришли в саму Пасху после обеда, дорога очунь надоела, и поместили нас в Экипаже. Назначения никакого не знаю, команды очунь много, некоторые живут уже по месяцу. Насчет войны все спокойно, даже ничего не слышно, неприятель, когда мы были дома, стрелял по городу и вреда не нанес, только упал снаряд около Экипажа, и осколками, прилетевшими в окна, убило одного и сколько-то ранило, а теперь все спокойно. Я в Пасху разговелся, на троих съели пять яиц, и как хорошо благодаря Бога, а сейчас раз в день горячая пища, а тут чаек. Затем до свидания, Лукерия и Митя, живите, скоро приеду, известный вам супруг Матвей Прохоров. Письмо пишите и пошлите заказным: в город Владивосток, в Квантунский экипаж, 2-ю роту, запасному артиллерийскому квартирмейстеру Матвею Прохоровичу Лаптеву
Об авторе. Матвей Прохорович Лаптев. Родился в д. Крутцы Вятской губернии, в крестьянской семье, родители жили в достатке, второй из пяти детей. Старший брат рано женился и избежал воинской службы. Матвею пришлось отбывать воинскую повинность во флотском экипаже, в Кронштадте. В 1902 уволился в запас, вернулся в родную деревню и женился на местной красавице Гликерии Андрияновне Шубиной. В октябре 1903 г. у молодых супругов родился сын Дмитрий. После начала РЯВ в Вятской губернии было две мобилизации: сначала Котельнического уезда (28 янв), потом остальных уездов (16 фев) - Илл. летопись РЯВ. Вып.1. С.10 и 47. Очевидно, Матвей Лаптев был призван по второй и выехал на ТВД в начале марта 1904 г.
Письмо четвертое Христос Воскресе! Премноголюбящая моя супруга Гликерия Андрияновна! Первым делом шлю я, супруг твой, Матвей Прохорович, супружеское почтение и с любовью низко кланяюсь. И желаю от Господа Бога доброго здоровья и всякого благополучия. Еще кланяюсь дорогому и милому моему Димитрию Матвеевичу и шлю родительское благословение... Уведомляю, дорогая моя Гликерия: я в настоящее время, слава Богу, здоров и покудова никуда не назначен. В городе Владивостоке все спокойно, опасности никакой не предвидится, неприятель не бывал. Город стоит между горами, взять его трудно, И ПОЭТОМУ СЧИТАЕМ ЗА СЧАСТЬЕ, ЧТО ПОПАЛИ ВО ВЛАДИВОСТОК, А НЕ В ПОРТ-АРТУР (выделено мной - А.В.)... Ох! дорогая Гликерия, очунь мне скучно без вас, скучно не знаю как. Одежды еще не давали, сплю на голых досках, пинжак в головах и одевшись... Ну, это дешево стоит, без этого можно обойтись, только дал бы Бог здоровья тебе, Мите и мне, и пришлось бы свидется...Гликерия, прошу тебя, береги здоровье и Митю и слушайся родителей во всех отношениях... Еще прошу тебя, Лукерия, напиши мне, как живешь и как Митино здоровье... Напиши, пожалуйста, два письма и разом пошли - может быть, которое из них и получу... Пиши хотя бы по одному письму в месяц, мне будет веселее. Прощай, дорогая, и будь здорова. Остаюсь с почтением к тебе супруг твой Матвей. Письмо посылай без марки. Еще уведомляю: на третий день Пасхи погиб броненосец "Петропавловск", взорвало миной. Команда почти вся погибла, также и офицеры. А главное - погиб командующий эскадрой адмирал Макаров. Хороший был адмирал... Скоро нас назначат на суда, но - неизвестно, пойдет эскадра в Порт-Артур или нет. Еще кланяюсь Анне Андрияновне, Кузьме Никитичу... и всем вообще
Письмо пятое. г. Владивосток, 22 апреля Желаю здравствовать, премногоуважаемая моя супруга Гликерия Андрияновна... и уведомляю, я, слава Богу, здоров, но на сердце такое у меня лежит, такие бывают часы, что так бы слетал и посмотрел на вас и ваше положение, но это, понятно, никому нельзя сделать. Даже письмо хотя бы ты послала, я тогда, наверное, хоть на одну минуту был бы рад, но когда это будет, дождусь я или нет от вас? Ты, наверное, посылала мне письма, но мне их не получить, так как я ушел из того места. Теперь я буду находится на судне, не иначе как до конца войны, если буду жив, и если получишь письмо, то прошу тебя, пиши мне письма по этому адресу и описывай все, если есть у тебя желание уведомлять меня. А я писал бы вам каждый день, но это много будет, каждые десять дней у меня положение написать домой письмо. Я это нахожу облегчением для себя. Когда пишу, то как бы с вами поговорю и повидаю вас, через это мне легче на сердце. Еще, дорогая Гликерия, если надо тебе денег, то я могу послать деньги, у меня будут: я жалование получаю больше тридцати рублей в месяц. А сама знаешь, если держать при себе, то Бог знает, придется мне вернуться или нет. Поэтому я буду присылать их домой, отцу, а они тебе дадут сколько я прикажу... Дорогой мой Митя и Гликерия Андрияновна, ожидайте моего возвращения и помните, всех на поле брани не положат, а кто-нибудь да вернется. Только тогда трудно остаться кому-либо живым, когда корабль уйдет ко дну, но опять же все не перетопят суда, какие-нибудь останутся... Напиши, как для тебя лучше писать письма, на Анну или на Кузьму. Я считаю, на Анну, так как она может сказать, что от Прокопия. Или можно прямо домой, так как у меня секретов нет. Адрес: г. Владивосток, на крейсер I ранга "Громобой", артиллерийскому кварт. Матвею Прохоровичу Лаптеву. После того, как утопили три японских парохода и 210 японцев привезли пленных, в море не ходили. До свидания, дорогая моя Гликерия, Бог с тобой, живи коли пришли такие дни. Матвей
Для архивист: Уважаемый Олег, я знаю, что источник интересный, другого такого по РЯВ не встречал. Потому мне и хотелось бы узнать, каково Ваше мнение, видел ли кто еще что-нибудь подобное, какую информацию можно извлечь из этих писем т-ща Сухова к Катерине Матвеевне (так их покойный В.Н. Зуев обозвал)? Вообще подлинны ли они: у меня ведь нет оригиналов. Письма были опубликованы в нач 1990-х в одном краеведческом журнале (не на Дальнем Востоке), вроде как принесены в редакцию внучкой Матвея Лаптева (дочерью того самого Мити). Причем редакция не интересовалась РЯВ, потому, видно, публикация и прошла незамеченной. В журнале давался текст (с сокращениями), фотография их автора и фотокопия одной страницы письма от 12 мая (это для палеографов или как там называются специалисты по языку и письму прошлых времен). Я как-то писал на адрес той редакции, но ответа не получил... С уважением, Вадим
Пост N: 252
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Рейтинг:
1
Отправлено: 24.09.07 08:37. Заголовок: Re:
А.В. пишет:
цитата:
Вообще подлинны ли они: у меня ведь нет оригиналов. Письма были опубликованы в нач 1990-х в одном краеведческом журнале
В начале 90-х никому в голову не могло бы придти так часто поминать Бога в письмах простого крестьянина к своей жене))). Мне представляется что они подлинные.
Пост N: 253
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Рейтинг:
1
Отправлено: 24.09.07 08:40. Заголовок: Re:
А.В. пишет:
цитата:
Потому мне и хотелось бы узнать, каково Ваше мнение, видел ли кто еще что-нибудь подобное, какую информацию можно извлечь из этих писем т-ща Сухова к Катерине Матвеевне (так их покойный В.Н. Зуев обозвал)
Кстати есть версия что письма тов. Сухова вообщем тоже написаны после прочтения множества подлинных писем красноармейцев. Там важно кажется было только увязать их с сюжетом кино
Пост N: 268
: По Адмиралтейству
Откуда: Россия, Москва
Рейтинг:
4
Отправлено: 24.09.07 20:15. Заголовок: Re:
denis пишет:
цитата:
Мне представляется что они подлинные.
Полностью согласен. При желании, конечно, хороший специалист может сделать подобную подделку, но, опять же, только основываясь на реальном материале. Многие встречающиеся в выложенных письмах обороты не выдумаешь, а еще от письма к письму и единый стиль сохранять надо. А главный вопрос - ради чего такой труд? Где выгода от подделки?
Письмо шестое. 1904 года мая 2-го. Город Владивосток, крейсер "Громобой" Здравствуйте, дорогие родители тятя Прохор Николаевич и мама Марфида Леонтиевна! Первым делом шлю сыновнее глубочайшее почтение, и желаю от Господа Бога доброго здоровья и благополучия, и прошу заочно родительского мне благословения... Уведомляю: я жив, слава Богу. Пища неплохая. Пекарня на судне своя, баня - тоже. Церква походная есть, каждый праздник - служба... В море не бывали после того, как ходили первый раз, так как опасно. ЭСКАДРА НАША НЕБОЛЬШАЯ, И ПОХОДЫ БУДУТ У НАС, КОГДА ПРИДЕТ ЭСКАДРА ИЗ НЕСКОЛЬКИХ СУДОВ ИЗ КРОНШТАДТА, А ЭТО БУДЕТ НЕ РАНЬШЕ АВГУСТА МЕСЯЦА (выделено мной - А.В.)... Мама, тятя и братцы, я иногда вам был самый супостат, в чем простите... Я знаю, теперь вам трудно, но как-нибудь живите в согласии... И себя не загоняйте до того, чтобы до упаду работать, а делайте со сноровкой и с расчетом. Если будете загонять себя очунь работой, то можете потерять свое здоровье... Затем до свидания, дорогие мои, и будьте здоровы. Письма пишите почаще и без марок, хотя бы в месяц письма два. Дорогой моей супруге и сыну Димитрию! Здравствуйте, дорогая моя супруга Гликерия Андрияновна и сын мой Димитрий, шлю супружеское почтение... и родительское благословение, которое может существовать навеки нерушимо, и желаю от Господа Бога доброго здоровья и благополучия. Уведомляю, дорогая моя супруга, я - слава Богу - здоров и опасности покудова никакой нет. Что будет дальше, может, Господь приведет и увидимся и заживем по-старому. Прошу, дорогая моя Гликерия, жалей Митю, ...купи когда булочку или что-нибудь хлебное... Чулочки купи - осенью, может, будет ползать, - чтоб не застудить. И молоком не опаивай... Затем до свидания, дорогая моя Лукерия и Митя; слушайся родителей, избегай худых людей. Супруг твой Матвей...
Письмо седьмое. Крейсер "Громобой", 1904 года, мая 12-го, г. Владивосток Здравствуйте, дорогая моя супруга Гликерия Андрияновна и сын мой Димитрий..., да поможет вам Господь пережить все эти злосчастные дни разлуки и дождаться моего возвращения, только когда это будет, скоро или долго, никто про это не знает кроме одного Бога, и прошу, Лукерия, много не заботься, хотя этого невозможно, но как-нибудь, я тоже говорил с вами, что мне на народе будет веселее, но вышло наоборот, нет того дня, чтобы я мог провести спокойно, а только одна забота. Крайне приходят мысли, как ты живешь и переносишь это горькое и тяжелое время и когда наша жизнь будет спокойной и дождемся того дня, когда приду домой. КАЖЕТСЯ, РАНЬШЕ НОВОГО ГОДА НЕ УВОЛЯТ, ТАК КАК, ВИДНО, ВОЙНА ЗАТЯНЕТСЯ, ВОЙСКА СОСРЕДОТАЧИВАЮТСЯ, А СТЫЧЕК БЫЛО МАЛО НА СУХОПУТЕ, А ФЛОТ ТОЛЬКО В АРТУРЕ ДЕЙСТВУЕТ, ТАК КАК КОСОГЛАЗЫЙ ЯПОНЕЦ БЕСПОКОИТ (выделено мной - А.В.). На днях ему тоже досталось на калачи, два корабля ушли ко дну, одно утонуло в минуту, а другое скоро. Команды ихней погибло сот семь. Я писал относительно денег послать, если нужно будет тебе, напиши письмо сколько. Я думал послать домой отцу, но отдумал. Если придется, Бог даст, буду дома, нам сгодятся, а если что-нибудь, они вышлют вам, Мите и тебе... Затем кланяюсь Анне Андрияновне, Кузьме Никитичу, Агриппине Андрияновне и супругу Василью Федоровичу и вашему семейству и прошу, Анна, прочитай Гликерье письмо и пиши ей [то есть за нее, поскольку Гликерия неграмотная]... Я служу хорошо и безопасно, Бог даст, все пройдет благополучно и буду дома и привезу подарок. Затем до свидания, дорогая моя Гликерия и Митя, и будьте здоровы, обжидайте меня. Матвей
По-моему, эти письма весьма необычно раскрывают мировоззрение русского матроса времен РЯВ. Ни у Штера, ни у Семенова, почти ни у кого из мемуаристов этот взгляд не представлен или показан не совсем так. Разве только у Новикова-Прибоя, только когда он пишет не от своего лица (грамотный он был шибко), а от лица марсового с "Бородино" или сигнальщика с "Наварина". Лаптева не интересуют причины войны, а только сколько времени она продлится, о ТВД он пишет лишь с т.зр. своей безопасности (Владивосток.. взять трудно) и возможности писать домой (хорошо что попали во Вл-к, а не в П-Артур), о противнике он упоминает редко, и больше всего беспокоится о семье, горюет не о поражениях своей страны, а о собственной судьбе. Мечтает он не о победах и подвигах, а о том, как бы вернуться домой, в деревню. А ведь он не новобранец, на флоте много лет. Конечно, переписка и мемуары - разный вид источника, и сравнивать нужно хотя бы с дневниками, например, Егорьева, Чагодаева-Саконского и др., все равно, наверное, будет разница из-за различия сословного и служебного положения авторов. Как вы считаете? Кстати, кто-нибудь читал письма Вырубова и Политовского с "Суворова", я их только видел, изучать было недосуг тогда?
Письмо восьмое. 1904 года мая 19 дня Здравствуйте, дорогая моя супруга Гликерия Андрияновна и дорогой Митя. Шлю супружеское почтение, и низко кланяюсь, и желаю от Господа Бога доброго здоровья в жизни твоей. Еще кланяюсь Мите и шлю родительское благословение... Дорогие мои тятя, мама, братцы и Гликерия, прошу много обо мне не беспокойтесь. У нас покуда здесь опасности нет... Было сражение около Порт-Артура, японцев убито много... Скажите Тимофею Лешкачеву, что Филипп в Артуре, письма ему не дойдут, так как там идут частые сражения, сообщение железнодорожное разрушено, и, Бог знает, жив он или нет... Иван Осипович [Берсенев, земляк Матвея (из соседней деревни)] находится на другом судне ["Рюрик"], стоим рядом, но не видался еще... Еще, мама и Лукерия, я Митю три раза видал во сне: один раз - лежит на полу, другой раз - Лукерия держит на коленях, так обрадовался, хотел поцеловать - и вдруг проснулся: лежу в подвешенной проклятой койке... Еще... кланяюсь и желаю доброго здоровья. Мама, положи в письмо крестик, я буду очень рад, если получу, и буду помнить, что он был в твоих руках... Затем до свидания, мама и Гликерия и вся семья. Остаюсь в добром здравии, Матвей Прохоров. Письма пишите без марок. Адрес: г. Владивосток, на крейсер "Громобой", 4-я рота, арт. квартирмейстеру Матвею Лаптеву.
Письмо девятое. Город Владивосток, крейсер "Громобой". 1904 года 25 мая Здравствуйте, дорогие тятя, мама и братцы. Шлю почтение и поклон, и желаю от Господа Бога доброго здоровья и благополучия, и уведомляю: письмо ваше я получил сегодня, за которое спасибо. Очунь порадовало меня это письмо... Еще кланяюсь дорогой моей супруге Гликерии и шлю супружеское почтение, а Димитрию - родительское благословение. ...Спасибо, тятя и мама, что жалеете Лукерию... Тятя, я вам посылаю денег тридцать рублей, из которых дай Лукерье 5 рублей и маме 5 рублей ... если не отдашь, я буду обижаться... Не заботьтесь обо мне, а молитель Богу и помогайте бедным, чем можно. Господь за это вас вознаградит... Деньгами я не нуждаюсь... если мне покупать какие лакомства, то я все могу проесть - здесь все дорогое, а можно обойтись и без этого... Письма посылаю без марок, на это был высочайший указ, и требовать денег не могут. И вы пишите без марок. ...Прошу тебя, Лукерия, живи как-нибудь, не плачь - этим не поможешь... Если кто и обидит когда, то перенеси с терпением. Мне здесь тоже не очунь сладко. Военная служба такова - сегодня хорош, а завтра морду бьют, а чуть проступок и неисполнение по службе, готовсь к расстрелу. Поэтому на все надо терпение и терпение - да поможет нам Бог пережить эти дни... СКОРО ПОЙДЕМ В МОРЕ, НЕИЗВЕСТНО КУДА. ЕСЛИ НЕ В ПОРТ-АРТУР, ТО ВЕРНЕМСЯ СЮДА СКОРО, А ЕСЛИ В АРТУР, ТО БОЛЬШЕ ПИСЕМ ВАМ ПОСЫЛАТЬ НЕ ПРИДЕТСЯ (выделено мной - А.В.). Прощайте, тятя, братцы и Лукерия...
Письмо десятое. Город Владивосток, крейсер "Громобой". 1904 года мая 28-го дня Здравствуй, премноголюбящая и дорогая моя супруга Гликерия Андрияновна! Первым делом шлю я тебе супружеское почтение и низкий поклон и желаю от Господа Бога доброго здоровья и всякого благополучия. Также шлю родительское благословение дорогому и милому моему сыночку Димитрию. И спешу уведомить, дорогая моя Гликерия, письмо из дому я получил 25-го мая, в котором положено твое письмо... Ты, дорогая моя Лукерия, пишешь насчет болезни дорогого и милого Димитрия, о том, что лежал в оспице. Эта болезнь опасная для такого маленького... Наверно, и ты, дорогая Лукерия, эти две недели с ним намучилась неспавши? Жалею обоих, но пособить не могу, и радуюсь, что Димитрий наш, слава Богу, перенес и остался жив... Хоть бы разок поглядеть мне, дорогая Лукерия, на тебя или на Димитрия!... Когда очунь озабочусь, возьму карточку и смотрю, радуясь... Кроме того думаю хотя бы во сне высмотреть, и со временем вижу, и видится: или плачешь, или задумалась, и никогда не видел веселой... Затем, дорогая Лукерия, ты писала: почему я шлю письма без марок? На это разрешение есть, был высочайший указ. И вы мне пишите без марок. Еще прошу тебя, дорогая Гликерия, живи как-нибудь, не заботься, маму жалей и Митю. И храни свое здоровье и не плач... Как мы с тобой жили. Не мог я нарадоваться и считал себя счастливым... Всем ты мне нравилась - лучше не надо! Редко попадаются такие, как ты... ...Письма я тебе пишу и буду писать часто, покудова можно, а если не будут письма приходить, значит, послать нельзя, и на это не обижайся. Быть может, пойдем в Артур, оттуда писем не будет... Дорогая Гликерия, я тяте послал 30 руб., велел дать тебе и маме по 5 руб. Не прогневайся, дорогая моя, что тяте послал - это чтобы попуще тебя жалели... Я тебе пошлю денег рублей 30 дня через два, если не уйдем никуда. Затем кланяюсь... Дорогая Гликерия, почему ты не прислала отдельного письма? Написала бы, чего тебе угодно, и я все узнал бы, как ты поживаешь... Я знаю, тебе есть что написать. И о том, как невестка наша радуется нашему положению, и тому подобное. А то коротенькое письмо твое я раза по три на день читаю... Прощай, дорогая моя супруга Гликерия Андрияновна и дорогой Димитрий. Остаюсь супруг твой Матвей Прохоров с почтением.
Пост N: 67
Откуда: Российская Федерация
Рейтинг:
1
Отправлено: 02.10.07 17:22. Заголовок: Re:
А.В. пишет:
цитата:
По-моему, эти письма весьма необычно раскрывают мировоззрение русского матроса времен РЯВ. Ни у Штера, ни у Семенова, почти ни у кого из мемуаристов этот взгляд не представлен или показан не совсем так.
Извините, что, может, это не совсем подходит к данной теме, ибо ниже приведу слова, относящиеся (судя по контексту) прежде всего к Первой мировой войне, а не к русско-японской. Но в описании мировоззрения, есть схожие черты… Это, конечно, лишь субъективное мнение одного мемуариста.
цитата:
Если бы еще в русском народе была сильна идея патриотизма, как в Германии или Англии, тогда можно было бы заставить его терпеть. Но любовь к Родине как целому в нем почти отсутствовала, “Какие мы — русские, говорили мужики, мы — вячкие, до нас немец не дойдет; чего мы будем воевать — пущай воюют те, до кого он дошел...” Подобные рассуждения всех этих “вячких”, “калуцких” и “скопских” философов ярко характеризуют взгляд русского народа на войну и понимание им своего долга. Идея союза народов, их взаимоотношения и политические задачи России были для него мертвым звуком. С такой психологией он не мог воевать идейно, а шел только “из-под палки”, куда прикажет начальство. К его распоряжениям он относился покорно и апатично, ибо был убежден, что так надо; начальство, мол, лучше знает, что делать, — на то оно и начальство. Но он был недоволен нарушенным покоем, разлукой с семьей, трудностями и опасностями войны. Поэтому каждая мысль, каждое слово, говорившее о бесцельности и необходимости окончить войну, были ему приятны. [361]
Издание: Граф Г. К. На “Новике”. Балтийский флот в войну и революцию. — СПб.: Гангут, 1997. Книга на сайте: militera.lib.ru/memo/russian/graf_gk/index.html Иллюстрации: militera.lib.ru/memo/russian/graf_gk/ill.html OCR, правка: Андрей Мятишкин (amyatishkin@mail.ru) Дополнительная обработка: Hoaxer (hoaxer@mail.ru)
Повторю – это субъективное мнение одного мемуариста.
А.В. пишет:
цитата:
Разве только у Новикова-Прибоя, только когда он пишет не от своего лица (грамотный он был шибко), а от лица марсового с "Бородино" или сигнальщика с "Наварина".
Но по происхождению Новиков-Прибой из крестьян.
А.В. пишет:
цитата:
Лаптева не интересуют причины войны, а только сколько времени она продлится, о ТВД он пишет лишь с т.зр. своей безопасности (Владивосток.. взять трудно) и возможности писать домой (хорошо что попали во Вл-к, а не в П-Артур), о противнике он упоминает редко, и больше всего беспокоится о семье, горюет не о поражениях своей страны, а о собственной судьбе. Мечтает он не о победах и подвигах, а о том, как бы вернуться домой, в деревню. А ведь он не новобранец, на флоте много лет.
Именно похоже, что он из запаса, т. е. отслужил уже семь лет и вдруг снова призван.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 38
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума